Это лучшее, что я могу придумать в качестве маскировки, а шерстяные чулки и сапожки – лучшая часть наряда, согревающая ноги и возвращающая мне тепло жизни.

Сжевав половину хлеба, я снова отправляюсь в путь, стараясь не останавливаться, поскольку понимаю, что король в ярости и тоже не остановится ни перед чем, чтобы лишить меня головы. Я бегу несколько часов кряду, держась подальше от дорог, пробираясь через канавы и меняя направление, чтобы запутать любого, кто идет по моим следам. Голова работает четко, я нацелена на то, чтобы выжить, однако в глубине сознания упорно роятся всевозможные мысли и вопросы в ожидании своего часа. Как только я окажусь в безопасности настолько, чтобы выпустить их на поверхность, мне придется обдумать все, что произошло, но сейчас на это просто нет времени.

Сперва мое внимание привлекает лошадь. Из укрытия в канаве, тянущейся вдоль длинной дороги, которая пересекает весь остров, я вижу, как животное беспокойно бьет копытом о землю. Голова странно задрана, глаза расширены, на губах – пена, и, когда я подхожу ближе, становится понятно, чем она так напугана. Повозка, которую она везла, лежит на боку и двигаться не собирается.

Я понимаю, что должна развернуться и бежать дальше, но как оставить бедное животное, для которого сбруя стала западней? Убедившись в том, что никого поблизости нет, я выбираюсь из канавы, и только тогда открывшееся зрелище заставляет меня пожалеть о своем поспешном поступке.

Это не обычная повозка, а дилижанс, перевозящий путников из одного конца острова в другой. На него напали и ограбили пассажиров, причем явно недавно. На земле валяются тела: невинные мужчины, женщины и дети, которые занимались своими делами, пока их жизни не оборвались внезапно и жестоко. На мгновение мне становится страшно, когда я понимаю, что злоумышленники где-то рядом, однако страх сменяется гневом. Бросив вызов мне, король практически дал добро бандитам на продолжение разбоя, потому что лишь я отваживалась оказывать им сопротивление. Под командованием своего короля флот утерял былую мощь, а королевская гвардия стала бесполезной. Заняв трон, Торин собирался это изменить, но теперь бандитам никто не противостоит, и понятно, что через какие-нибудь несколько недель все пойдет прахом. Я почти хочу, чтобы они вернулись на место преступления. Тогда я смогу напомнить, что по-прежнему жива и они не должны об этом забывать.

Испуганный конь стуком копыт требует моего внимания и не позволяет захлебнуться яростью. Приближаясь, я произношу слова, которые он не в состоянии понять, но которые, надеюсь, успокоят его. Возле него простерт второй конь. Кровь еще свежа на боку, в который угодила пуля.

Конь напрягается всем телом, когда я опускаю ладонь ему на холку.

– Все будет хорошо, – говорю я, проводя пальцами по сбруе и начиная ее отстегивать. – Я тебя освобожу.

Конь храпит, однако не сопротивляется, когда я тяну за пряжки, и в конце концов я вызволяю его из заточения. На мгновение он словно костенеет, отказываясь верить в то, что я сделала, но потом дает деру, устремляясь по дороге как можно дальше от этой бойни.

Я собираюсь последовать его примеру, но тут чувствую это. Покалывание волшебства, которое ни с чем не спутать, горячее, как сыпь на коже. Я оглядываюсь, пробегаю взглядом по трупам и ищу источник ощущения. Наконец я замечаю ее.

Женщина лежит чуть дальше от повозки, чем остальные. Возможно, она пыталась спастись бегством, когда ее сбили. Тело переломано.

Однако она еще жива.

Вокруг нее я ощущаю энергетические нити. Они колеблются и мерцают, гудение жизни покидает ее навсегда, и я бросаюсь выяснять, могу ли я хоть чем-нибудь помочь.