После первого заклинания наступила мертвая тишина и в комнату вошел зимний холод. Гро слышал лишь прерывистое дыхание Короля, словно тот греб против течения. Кровь отхлынула от рук и ног Гро, ему стало холодно, и пот выступил на лбу. Но храбрости он не потерял, и сохранял ясность мыслей. Король жестом приказал Гро отрубить конец некоей черной стеклянистой капли на столе. При этом вся капля рассыпалась в черный порошок. По указанию Короля Гро собрал порошок и высыпал в перегонный куб над лампой, в котором булькала и пенилась зеленая жидкость. Жидкость стала красной, как кровь, куб наполнился желто-коричневым дымом, в котором потрескивали золотистые искры. Из куба закапало негорючее белое масло. Король опустил туда конец жезла и начертил им на полу вокруг семиконечной звезды контур змея Уробороса, поедающего свой хвост. Получился круг. Под кругом Король написал формулу краба и произнес второе заклинание.

После этого морозный ночной холод стал еще более пронизывающим, и комнату заполнила могильная тишина. Рука Короля тряслась, как в лихорадке, когда он переворачивал страницы великой Черной Книги. У Гро зубы стучали. Он сцепил их и ждал. В окна стал проникать свет, как перед утром, но была полночь, когда рассвета быть не может, и светлело со всех четырех сторон. Это был страшный свет смерти и разложения. Пламя свечей потускнело. Лица и руки Короля Горайса и его ученика казались мертвенно бледными, а губы черными, как виноградины, если из них выдавить сок. Король страшно закричал:

– Час близок!

Он взял хрустальный флакон, содержащий волчий студень и кровь саламандры, влил в него семь капель из перегонного куба и стал поливать полученной жидкостью изображение краба на полу. Гро прислонился к стене, ослабев телом, но сохранив непреклонный дух. Холод был так жесток, что руки и ноги немели, а жидкость из флакона сворачивалась, попадая на пол. От великого напряжения крупные капли пота выступили на лбу Короля. В гнетущем свете преисподней он выпрямился, распростер руки, сжатые в кулаки, и громко сказал:

– ЛЮРО ВОПО ВИР ВОАРКХАДУМИА!

При этих словах свет угас, словно задули лампу, и снова сомкнулась ночь. Не было слышно ни звука, кроме затрудненного дыхания Короля. И было ощущение, словно ночь затаилась в ожидании того, что будет. Свечи брызгали воском и горели синим пламенем. Король покачнулся, ухватился левой рукой за стол, и снова произнес страшное слово:

– ВОАРКХАДУМИА!

Мертвая тишина продлилась на десять ударов сердца, а затем грохот потряс землю и небо, и слепящая вспышка, как молния, озарила покой. Весь Карсэ содрогнулся, в комнате словно забила крыльями огромная птица, воздух из холодного стал горячим, как дыхание огненной горы, Гро задыхался от запаха сажи и серы, башня качалась, как корабль на волне против ветра. Но Король, опираясь о стол и сжав его край так, что вены вздулись на его худой руке, прерывисто дыша, кричал изменившимся голосом:

– Заклинаю начертанными изображениями и произнесенными словами, маслом саламандры и помазанием волчьим, не освященным знаком Рака, обращенного к солнцу, и огненным сердцем Скорпиона, пылающего в полночном меридиане, будь моим рабом и орудием! Подчинись мне и служи мне, червь преисподней. Иначе я вызову из прадавней ночи древние силы, способные одолеть тебя и служить мне, а тебя закуют в цепи из негасимого огня и протянут по всем мукам преисподней.

Земля перестала трястись, осталось лишь легкое дрожание стен и пола, дуновение от взмахов невидимых крыл и запах горящей серы. Из насыщенного воздуха раздался странно благозвучный голос: