Барон был горд и счастлив таким большим обществом на своём дне. Он откупорил по этому поводу старый коньяк, ещё давно врученный ему отцом, и как раз на этом торжественном моменте в дверь постучали.

Мердок, который отходил в уборную, задержался у входной двери, а затем без задней мысли открыл: в конце концов, он не мог знать всех, кого господа ожидали на свой маленький пир.

Но это оказался адъютант Кроморов. Засыпанный снегом, он даже заходить внутрь не стал.

– Леди Моррва! – позвал он. – Вас срочно зовут в городской госпиталь! Чтобы спасти жизнь человека, нужно определить змею!

Валь почувствовала, что её слова об отгуле на сегодня не помогут и будут неуместны. Но краснота медленно залила её от шеи до лба, потому что все присутствующие посмотрели на неё с недоумением.

– Как нехорошо будет пропустить такой день, – сварливо заметила леди Дала.

– Ты разве правда такое умеешь? – округлила глаза леди Катрана.

– Это парень от Кроморов, – сухо оборонил Глен. – Что у тебя с ними за дела?

Валь поднялась на ноги и попросила мужа на пару слов. Несомненно, она уже видела себя виновницей испорченного дня рождения, но она бы не простила себе, если бы отказалась сейчас. Коль Рудольф прислал именно за ней, значит, дело очень серьёзное.

– Ты всё же общаешься с ним, я знаю, – пугающе прогудел Глен. Его глаза превратились в узкие щёлки, будто у плетевидки.

– Я с ним вообще не пересекаюсь, – упрямо врала Валь. Хоть они и отошли в сторонку, но за столом разговоры притихли, и все явно наблюдали за ними. – Этот человек работает помощником в следственной службе. Он всегда отвечает за срочные сообщения.

– И откуда у них уверенность в том, что секретарша должна быть компетентной в этом вопросе?

– Потому что я Видира! И если у них нет больше никого, к кому можно обратиться, значит, мой долг ответить на эту просьбу!

– Молю вас, леди Моррва, поспешите! – крикнул адъютант.

Валь потянулась за шалью и тёплым плащом, но Глен перехватил её руку и прорычал:

– Я знал, что так будет. Что что-нибудь обязательно пойдёт так, чтобы я остался идиотом дома на собственном празднике, пока моя жена, ничего мне не объясняя, скачет по якобы критически важным вопросам со своим бывшим женихом!

– Отпусти меня, прошу! – прошептала Валь, но барон уже вцепился в её вторую руку. Никто не двигался с места, лишь Сепхинор вылез из-за стола, будто думал куда-то устраниться от домашних ссор на виду у гостей из Луазов, Одо и прочих дворянских семей. Однако на деле он подошёл ближе.

– Ты совсем потеряла страх и совесть, – хватка Глена становилась всё больнее. – Ты издеваешься надо мной. И лжёшь. И пользуешься моим доверием.

– Кто бы говорил, па, – вдруг заявил маленький лорд. Он возник прямо рядом с ними, и его мрачное лицо выражало суровую решимость. Глен, кажется, впал в ступор, он разжал пальцы, и Валь вырвалась из его рук, одеваясь для выхода в снежную зиму.

– Ты, мой собственный сын, на меня наговариваешь? – глухо спросил Глен и повернулся к мальчику. Валь, уже готовая выбежать на улицу, остановилась и обернулась. Ей было жутко, и она уже не знала, можно ли оставить их теперь вдвоём.

– Я ничего не говорил и не наговаривал, – открыто ответил Сепхинор. Он не отрывал взгляд от отца, уверенный в своей правоте. – Все в чём-то врут. И ты тоже. И поэтому не обижай маму.

Наконец на ноги поднялась и леди Катрана, она остановилась между ними двумя, вознамерившись их примирить. И ободряюще посмотрела на Валь. Её взгляд говорил: «Поспеши, сейчас самое время!»

«Спасибо Богам за такую подругу», – подумала Валь и бросилась в снегопад вслед за адъютантом.