Жрец и жрица остановились около этого одинокого стола, служившего сейчас алтарем, и Вариар с Лейв тут же опустились на колени, смиренно принимая бремя своей власти, которое вручили им боги в мудрости своей. Жрец и жрица вновь затянули хвалебный гимн Уру и Уте, который подхватили все собравшиеся. Из-за статуи Ура вышли двое послушников: юноша и девушка в красных и зеленых одеждах, их опоясывали черные пояса, украшенные серебряным ажурным литьем. Они передали своим наставникам плащи кроваво-красного цвета с вышитыми на них золотой нитью единорогами, которыми те, возвысив свои голоса в гимне еще больше, накрыли плечи Вариара и Лейв. Внезапно гимн, достигнув своего апогея, смолк, и, подняв глаза от пола, Вариар увидел, как жрец и жрица взяли в руки короны и вознесли их к статуе Ура.

– О, мудрый Ур, ты в величии своем, благослови корону сию, – произнес Эскур.

– О, милостивая Ута, ты в величии своем, благослови корону сию, – повторила за ним жрица, поворачиваясь вслед за ним к статуе прекрасной женщины с колокольчиком в руках.

Оба склонили на миг свои головы, принимая молчаливую милость богов. Затем тяжелая золотая корона оказалась в руках Вариара, тот вопросительно посмотрел на Эскура, дождался его кивка и произнес:

– Я принимаю корону сию от тебя, милостивый Ур. Я смиренно водружаю ее себе на голову, дабы править землями, что ты даровал и даруешь мне. И да будет корона сия знаком власти, дарованной мне твоей милостью и мудростью. И да буду я отныне императором Вариаром, что правит милостиво и мудро Великой империей Мирэй. Отныне и навсегда.

Вариар водрузил корону себе на голову и поднялся на ноги. Затем, следуя разработанной ими церемонии коронации первых императора и императрицы, он принял из рук жрицы корону, украшенную сапфирами, и возложил ее на склоненную голову Лейв.

– Я дарую тебе корону сию, чтобы правила ты вместе со мной. Милостиво и со строгостью, ласково и с любовью. Отныне и навсегда ты императрица Лейв, дарованная мне богами и судьбой.

После этих слов Лейв поднялась на ноги, и они рука об руку встали лицом к лицу со своими новоиспеченными подданными. Собравшиеся в храме ликовали, заполнив гулкие внутренности его своими криками радости и поддержки. Так же рука об руку первые властители империи Мирэй прошли к дверям храма и под ликующие крики толпы замерли на вершине лестницы.

– Дорогие мои подданные, – произнес Вариар, и толпа тут же затихла. – Отныне вы не просто жители трех объединенных в один союз городов: Ариса, Саматы и Аркуса. Отныне и навсегда вы – подданные Великой империи Мирэй, что будет простираться от моря до моря, и которой не будет преград ни на земле, ни на небе. Отныне и навсегда.

Толпа буквально взревела, приветствуя своего императора и свою империю. Сначала это был просто гул, затем кто-то крикнул: «Да здравствует император!» и все как один подхватили этот возглас.

– Да здравствует император! – неслось над Арисом, отныне столицей империи Мирэй.

Вариар и не подозревал, насколько приятно купаться в этой искренней людской любви, в этой их уверенности. Они с Лейв стояли на вершине лестницы, ведущей в храм, а от плескавшегося внизу моря любви их отделяло всего двадцать пять мраморных ступенек.

В лучшей таверне Ариса, единственной в городе, где подавали дамийское вино, в этот вечер было шумно и многолюдно. Посетители с большим воодушевлением пили за здоровье своего первого императора, желая ему долгих лет жизни и благополучного и щедрого правления им на удачу. Обычно в таверне было тихо и чинно, но сегодня там царило безудержное веселье, слышались громкие крики, звенели кубки. Вино лилось рекой, громко провозглашались тосты за империю от моря до моря, за наследников, за самого императора и за его императрицу, которой неизменно желали плодовитости. Подданные новой империи удивительным образом были в курсе происходящего в семье своего правителя. Каждый тут знал, что императрица Лейв не могла понести ребенка целых три года, да и то, что после смерти отца у нее случилось нарушение цикла обновления крови, отчего никто не мог правильно предположить срок рождения принца Миалла. И горожане даже готовы были предложить Вариару плодовитую наложницу, как принято было в его родных краях, и простить открытую измену их обожаемой императрице Лейв, они готовы были признать его детей от наложницы законными наследниками и повиноваться им так же, как и законным детям от императрицы. Но все это обсуждали шепотом, подальше от чужих ушей, чтобы не обижать Лейв. А сейчас императрице желали много детей во имя процветания империи.