Павел откинулся на стуле, заложив руки за голову. Настенные часы показывали почти половину девятого, скоро должен был явиться руководитель службы финансового мониторинга, вызванный для допроса. Оставлять его в покое Павел и не думал: что-то неладно с деньгами, которые перевозили инкассаторы, пока только неясно, что именно, но вчерашнее поведение Агафона Германовича, говорило само за себя – он что-то скрывал. Только вот как заставить его говорить?

Дверь открылась без предупреждения, Павел резко выпрямился в кресле, но посетителем оказался не банковский служащий, а майор. Кабинет Валентино осматривал с выражением сдержанного любопытства и скептицизма. Спустя полминуты затянувшегося осмотра Карский не выдержал:

– Вы не заблудились, господин майор? – спросил он. – Иногда коридоры Управления могут показаться настоящим лабиринтом.

– Я не заблудился, – ответил Дарий Аркадьевич, и взгляд его сделался острым. – Сегодня утром я говорил с Ефимом Корнильевичем.

«В такую рань?» – удивился Павел. Вытащить начальник с утра в Управление могло только нечто совершенно из ряда вон выходящее. Или некто. Очевидно, что дело не в ограблении: похоже, всплывший в канале труп не просто особенный, а прямо-таки волшебный, если способен построить всю городскую полицию. Хотя заслуга, скорее, принадлежала майору.

– И ваш начальник рекомендовал мне вас как самого толкового и осведомлённого следователя в Управлении.

«Предатель», – подумал Карский.

Валентино подвинул стул так, чтобы оказаться рядом с Павлом, и сел, преградив ему путь из-за стола.

– Спрашивайте, господин майор, помогу чем смогу, – сдался старший лейтенант, подавив желание отодвинуться подальше.

– Вы должны уже были слышать о деле, которое привело меня в ваш город, – произнёс Валентино. – Подробности, полагаю, вам не известны, поскольку они не разглашались. Всё, что я сейчас расскажу, не должно покинуть стен этого кабинета. Надеюсь, вы понимаете?

– Разумеется, – кивнул Павел.

– Человек, убитый и сброшенный с Винного моста на Княжьем острове четыре дня назад, был агентом. Он расследовал дело о похищении с оружейного завода схемы нового самолёта. Нам известно, что схемы украл инженер Лазарев. Лазарева поймали, он сознался, что продал планы Рогожину Леониду, человеку, занимающемуся антигосударственной деятельностью.

О Рогожине Павлу слышать приходилось, он числился среди разыскиваемых, и старший лейтенант даже помнил его фотокарточку, но розыском государственных преступников занимался Особый отдел, так что Павел не то, что в дело никогда не заглядывал, – само дело не видел.

– Наш агент проследил Рогожина до Петрополя, успел сообщить о его намерении передать схемы неким лицам, личности которых установить не удалось, после чего не вышел на связь в условленное время.

Майор облокотился о край стола, сдвинув несколько папок в сторону.

– Вы не думаете, что вашего агента убил Рогожин? – спросил Павел, ненавязчиво передвинув стопку документов.

– Нет, – ответил Валентино. – Потому что Рогожина нашли в гостиничном номере, с дыркой прямо вот тут, – он постучал себя по лбу. – Судя по положению тела, он выхватил оружие и был застрелен, в стене напротив обнаружена пуля из его револьвера. Смерть наступила за несколько часов до полуночи, до того, как был убит наш агент.

«Агенты, схемы, шпионы… – мысленно закатил глаза Павел. – Пожалуйста, оставьте мне обычных грабителей. Не хочу соваться в дела с таинственными убийствами и неопознанными трупами».

– Я предполагаю, – снова заговорил Валентино. – Что нашему агенту стало известно о месте встречи. Он явился к Рогожину, тот схватился за оружие, и наш человек его застрелил. Затем забрал документы, и сам поехал на встречу. И погиб.