«Ну… нет. Но я много раз видел, как это делается».

[Выглядит так, будто вам нечего есть. Тут же полно разной еды].

«Ты ничего не понимаешь», – фыркнул Шен и прекратил отвлекаться на нее.

Алу не спалось. Ворочаясь с боку на бок, он все думал о словах Шена и о том, как тот смотрел на него, как бинтовал его руки и помогал ему срезать лозу. Эмоции то скручивались в груди Ала в тугой жгут, то червячками расползались по телу. Заснуть было совершенно невозможно.

Ал задумался о голосе, звучащем раньше в его голове.

«Я ведь не сошел с ума? Этот голос говорил мне, что я главный герой. Этот голос советовал, как поступать, и успокаивал, когда мои эмоции выходили из-под контроля. Он рассказал о печати, которая поможет мне высвободить энергию и прорваться на новый уровень. Этот голос был мне другом. Какая разница, существовал он в реальности или нет? Он помогал мне. Я не могу рассказать. Шен посмотрит на меня как на умалишенного».

Нет, это совершенно невозможно. Голос пропал – и ладно, но никому нельзя об этом знать.

К середине ночи, отчаявшись уснуть, Ал встал с кровати и побрел перекусить, раз была такая возможность.

Шен долепил последнюю мясную булочку и удовлетворенно оглядел получившийся результат. Вышло четыре ряда по шесть булочек. Пока что они выглядели неказисто и неровно, но после варки должны были подняться и округлиться. Оставалось одно из самых сложных дел: соорудить пароварку, ведь в инвентаре Шен ее не нашел.

Зато была огромная кастрюля и несколько больших дуршлагов. Он налил в кастрюлю воды, припевая песенку о кастрюлечке, и поставил ее на огонь. Сверху он поместил дуршлаг, а на него выложил булочки, затем поставил еще дуршлаг и выложил оставшиеся булочки. Выглядело сомнительно, но должно было сработать. Теперь следовало так все это прикрыть крышкой, чтобы не повредить булочки и чтобы одновременно не было много дырок.

Он как раз прилаживал крышку, когда в кухню вошел Ал и застыл на пороге.

– Шен? – против воли вырвалось у ученика.

Тот от неожиданности чуть не выронил крышку.

Ал потрясенно рассматривал своего учителя, перемазавшегося мукой с ног до головы и с видом естествоиспытателя пытающегося покорить странную конструкцию.

Наконец Шен просто уронил крышку сверху, решив, что должно быть достаточно места, и обернулся к Алу.

– А что вы делаете? – протянул тот.

– Булочки.

Ал продолжал растерянно взирать на учителя.

«Делает булочки? Ночью? Лепит булочки? Зачем, если тут столько разной еды?»

– Ты пришел попить водички?

– Ага, – согласно кивнул Ал и достал из шкафа остатки рулета.

Вгрызаясь в рулет, Ал продолжал смотреть на Шена, словно ожидая, чего тот еще выкинет.

Шен внимательно наблюдал, как постепенно закипает вода в кастрюле и над ней появляется пар.

– Для кого эти булочки? – внезапно дошло до Ала.

– Для кого? – рассеянно переспросил Шен. – Для всех. Тоже хочешь попробовать? Должны быть готовы где-то через полчаса.

– И вы все это время будете стоять и ждать над ними? Вы не ложились целую ночь? Ради чего?

Ал подумал, что Шен не просто так готовит булочки. Трудно было поверить, что учитель, который использует кухню своего черного замка только для хранения чая, внезапно, толком не оправившись от тяжелого ранения, будет всю ночь стоять на кухне и готовить булочки. Что вообще происходит? Он сошел с ума?

– Я могу вам помочь, если хотите.

– Не нужно, все уже и так готово. Теперь наберемся терпения, – улыбнулся Шен и тут до него дошло: – Ты можешь помочь мне прибраться, если хочешь.

Ал в один укус доел рулет и кивнул.

Пока булочки доходили на пару, они с Шеном составили гору посуды возле тазов и бочки с водой. Шен мыл ее в мыльной воде, а Ал обмывал в чистой и ставил сушиться. Задумавшись, Шен пробормотал: