—  Вы принцесса Крессида Небесная.

—  Ха? В этой империи? Нет, мальчик. В этой империи я любимая дочурка императора. Титулы и прочая мишура вторичны. Моё исключительное положение даёт мне папа, поэтому за папу я буду драться, а ты в этой драке мой первый солдат.

—  Ваше высочество, какая пламенная речь, только я не понял, вы в своём эгоизме убеждаете меня или себя?

Настоящая Кресси ему бы залепила пощёчину, не меньше. Я же…  Я не Кресси.

—  Мальчик, ты слишком болтливый, —  я упираюсь указательным пальцем ему в грудь, а затем легко щёлкаю по носу и отхожу в сторону.

Эх, даже царапину ногтем не прорисовываю.

Феликс послушно замолкает и отворачивается к окну. По сути Феликс сменил подземную клетку на просторные покои, но он по-прежнему заключённый, так что философские размышления оставлю ему, я же переключаюсь на насущное. Парня надо во что-то одеть, и ни набедренная повязка из простыни, ни мои шёлковые панталоны не годятся. То есть сгодились бы, если бы я решила держать Феликса в спальне, а наружу брать только в виде ящерицы, однако я уже вижу нехорошие признаки: чешуя уходит медленно, непредсказуемо проступает на коже без видимых причин, сам оборот весьма болезненный, особенно обратный. Я боюсь, что человеческое сознание в какой-то момент сломается, в романе был намёк на вред от частых прыжков туда-сюда. Не брать с собой, а просто оставить в спальне? Отказываться от дополнительной защиты непозволительная роскошь.

Насколько я могу доверять своей горничной? С одной стороны, кого попало император бы к дочери не допустил, с другой стороны, в романе заговорщики преуспели, то есть она вполне может оказаться шпионкой. Хм, но ведь она всё равно поймёт, что у меня кто-то завёлся?

Опять же, то, что я забрала Феликса не секрет. Вопрос лишь в том, расползутся сведения быстро или медленно…

—  Ваше высочество? —  в дверь раздаются два быстрых удара и один после короткой паузы.

—  Ваше высочество?! —  шёпотом вторит Феликс.

Вот, так и есть: чешуя растеклась по телу, укрыла от макушки до пальцев ног..

Я глазами указываю на дверцу, ведущую в ванную комнату, и добавляю:

—  Мальчик, тебе следует вспомнить про самоконтроль. Ты же не хочешь очешуеть безвозвратно? Полагаю, за определённой чертой даже мой прямой приказ не поможет вернуться.

Феликс вовремя скрывается, в спальню входит горничная. Как и утром, она не дожидается разрешения, но держится уверенно, а значит подобная на первый взгляд бесцеремонность в порядке вещей.

—  Обед подан в будуар, ваше высочество, —  она склоняет голову.

Утром мне было не до разглядываний, я только обратила внимание на форму, выдающую в девушке горничную.

Светленькая, но не блондинка, скорее пшенично-русая. Волосы аккуратно заправлены под чепчик, видны лишь прядки спереди и лезущая в глаза чёлка, которую давно пора подравнять. Лицо миловидное, юное, курносый нос придаёт облику задора, который совсем не вяжется с холодным оттенком голубого платья. Под моим пристальным изучающим взглядом горничная тушуется, часто-частн хлопает глазами. Наверное, пугается, что я недовольна, но тем не менее глубокого страха я не вижу.

Я жестом показываю, что она может идти. Меня, наконец, осенило: незачем посылать за мужской одеждой личную горничную, когда скоро придёт папин помощник, нагружу его, он же и так в курсе обстоятельств.

—  Ваше высочество, —  мои размышления перебивает одна из фрейлин, —  его высочество кронпринц Теорий просит вас его принять.

Старший брат?!

Я поспешно выхожу навстречу. Брат ожидает в гостиной, расположенной сразу после будуара, если считать от спальни.