—  Лорд Шесс.

Голый, в моей накидке, но при этом преклоняющий колено, выглядит он более чем забавно, но я не улыбаюсь.

—  Ваше величество, сожалею. Я вряд ли смогу быть полезным, я не видел лиц. Меня шантажировали жизнью сестры, и я делал всё, что от меня требовали.

—  Если бы ты не мог быть полезным, тебя бы не стремились уничтожить, —  пожимаю я плечами, хотя в глубине души я разочарована, я наивно надеялась если не на раскрытие заговора, то на получение существенных сведений, а тут шиш,  —  Но сейчас, как мне кажется, важнее разобраться не с пользой, а с Безликим.

—  Да, —  император забирает со столешницы приказ и прячет в сейф. —  Что-нибудь ещё, Кресси? Лорд Шесс…

—  Лорд Шесс принёс мне полную клятву верности на крови, так что свою ящерку я забираю. Феликс, обернись, как было.

Подозреваю, что в частых оборотах нет ничего хорошего, но вести по коридорам парня без портков —  скандал, который подданные не поймут, я ведь принцесса капризная, а не развратная.  Я удобно сажаю ящера на бедро, прикрываю накидкой.

—  Откуда что взялось, —  бормочет император.

Настроение резко портится. Я не питаю иллюзий. Помимо общей линии поведения, есть мелкие привычки, которые, порой, значат гораздо больше. Я понятия не имею, предпочитала Кресси чай с лимоном или с сахаром. А, может быть, как англичанка, с молоком? Какие тропинки в саду она выбирала, а какие избегала? Задерживалась ли в беседках или у фонтана? Любила ли она подолгу примерять наряды или делала выбор быстро, доверяя основную работу швейным мастерицам? 

Я смутно представляю, как скрыть, что я самозванка. Разве что поскандалить, обидеться и уехать в загородную резиденцию. Но прямо сейчас, пока заговорщики на свободе, я не могу позволить себе роскошь праздности.

Глядя на крепкого, полного сил мужчину, я, странное дело, я искренне о нём беспокоюсь, как будто он мне родной, и ловлю себя на том, что раскрыть заговор я хочу не только ради своего комфорта, а прежде всего ради него, чтобы он жил. А ещё мне не нравится ни перечеркнувшая его лоб вертикальная морщинка, ни тени под глазами.

Но одновременно я не могу не думать о том, что император любит дочь. Будучи самозванкой, я краду его любовь…

Нет, так можно забуриться в болото рефлексии и самоедсва, ни к чему. Постепенно разберусь.

—  Сир?

Пока я прятала ящера, император вызвал из приёмной своего огненно-рыжего секретаря.

—  Срочный сбор всех Безликих без исключения.

—  Есть, сир!

Сбор?

—  Я могу присутствовать?

—  Хорошо, Кресси, Кевин сообщит тебе время.

—  Спасибо!

Удивляясь своему внезапному порыву, я перегибаюсь через стол и целую императора в щёку, совсем как утром, и мне бесконечно приятно видеть озарившую его лицо улыбку.

К себе в покои я возвращаюсь с чётким ощущением, что иду верным путём.

И в первой же комнате меня встречает стайка фрейлин. За время моей поездки они размножились почкованием? Откуда столько одетых в синее девиц? Пять, шесть… Считая фрейлину за моей спиной, их семь. И они окружают меня с насквозь фальшивыми улыбками, подхватывая друг за другом обрушивают на меня водопад сплетен.

С одной стороны полезно, с другой —  я всё равно ничего не понимаю. Я жестом показываю им расступиться и предлагаю:

—  Почему бы вам всем не отдохнуть?

Не знаю, разойдутся они или останутся караулить, сейчас я не готова думать ещё и о них.

Я прохожу анфиладу комнат, мимоходом отправляю служанку за обедом —  прежде всего для ящера, но я и сама не прочь перекусить, успела проголодаться.

Пройдя в спальню, я сажаю Феликса на пуф и приказываю:

—  Обернись в человека.

Спальню я выбрала местом действия по единственной причине —  меньше шансов, что вломится кто-нибудь посторонний. В будуар фрейлины заходили свободно.