Таня вздрогнула и оторвалась от разглядывания нестриженного затылка мужика в велюровом пиджаке. Недобрые предчувствия наползали, словно серая осенняя хмарь.

– Все. Приехали. Станция Березай – пассажиры, вылезай. – чумазый и ужасно недовольный водитель, вытирая грязные руки грязной же, ветошью, просунул в салон голову в кожаной фуражке. – Хана. Автобус дальше не пойдет. Теперь мне тут до утра куковать, ждать, пока не приедут и не эвакуируют.

И выругался, тихо и незамысловато.

Татьяна вздохнула, подхватила свою, не особо большую сумку и покорно проследовала на выход.

Чего-то подобного она подспудно и ожидала. Не зря же каблук сломался перед самым выходом из дома.

«И, хорошо, что сломался. – тряхнула кудряшками девушка. – Хороша бы я была – ночью, одна, на дороге и на каблуках. Чай не город, много на шпильках не набегаешься.»

Попутчики очень быстро куда-то рассосались, растворившись в вечерних сумерках.

Таня, опять же, не удивилась – в Озерки – так назывался родной поселок, она направлялась одна, остальным было куда ближе до дома, вот они и свернули на Малаховку, а самой Татьяне оставалось еще несколько километров идти по пустой дороге до знакомого поворота.

За те несколько лет, что девушка провела в городе, она успела отвыкнуть от таких вот, долгих, пеших прогулок. В городе-то, проблем с общественным транспортом нет.

Нет, проблемы-то имеются, как же без них, но, на смену поломавшемуся автобусу, сразу же высылали другой, который и подбирал людей на маршруте, а, коли не получалось, то всегда можно было, пробежав пару улиц, успеть на маршрутку и доехать в нужное место.

Здесь же, о подобной роскоши оставалось только мечтать.

И топать. Ножками. Радуясь обуви на плоской подошве.

Вечерело.

Становилось все темнее и темнее, а фонарей на проселочной дороге предусмотрено не было. Может быть, когда-то давно, еще в советские времена, фонари горели, о чем свидетельствовали ржавые лампы на столбах, но те времена давно прошли. И, если дорогу еще кое-как латали, периодически и нерегулярно, то освещением этой самой дороги, никто так и не озаботился.

Через пятнадцать минут быстрого хода Татьяна запыхалась и почувствовала, как начало покалывать в боку.

Пришлось слегка умерить прыть и шаг замедлить.

«Расслабилась и разнежилась. – негодовала девушка на собственную немощь. – Раньше бы у меня в боку не закололо после такой прогулки.»

Обочина дороги терялась в густых тенях, отбрасываемых высокими деревьями. Не дремучий лес, конечно, но и не чахлая лесополоса. В таком лесочке водились приличные грибы и ягоды, которым сейчас пришла самая пора.

Проголодавшаяся Татьяна даже облизнулась, представив полную сковороду хрустящей, жареной картошечки, да еще с грибами и малосольными огурчиками.

В животе отчетливо заурчало – завтрак давно переварился, а обедать сомнительными пирожками, предлагаемыми продавцом из придорожной забегаловки, Татьяна побрезговала.

В кармане сумки завалялся шоколадный батончик, вспомнив о котором, девушка слегка повеселела. Она уже совсем было собралась перекусить на ходу, как сумрак сентябрьского вечера нарушил желтый свет дальних фар.

По дороге кто-то ехал. Судя по всему, легковой автомобиль.

Кстати сказать, совсем не удивляло девушку полное отсутствие какого-либо движения. Из родного поселка мало кто куда выезжал, а, если и выезжали, то на машине Самохваловых, которая, проезжая через Озерки, тайными, почти партизанскими тропами, выбиралась на федеральную трассу. Остальные жители, не имеющие личного автотранспорта, рассчитывать могли только на проходящий автобус или же, на попутку, но уже от Каменки или же, Малаховки.