В дверь снова стучат.

– Ваше высочество! Что это за шум?

– Входи, – разрешает Антон. – Только ты одна.

Стражница заглядывает в приоткрытую дверь. Взгляд серебристых глаз охватывает разбросанные по полу бумаги, затем устремляется на Антона.

– Да, ваше высочество?

– Кто последним убирал что-либо в этой комнате? – Антон указывает вокруг взмахом руки. – Здесь беспорядок.

Вэйсаньна переминается с ноги на ногу. Она медлит, и Антон понимает: от нее он услышит подтверждение тому, что подозревал. О чем догадался, увидев стражников у двери командного пункта.

– Если не считать собраний Совета, сюда не впускают никого, кроме вас и его величества. Должно быть, беспорядок устроил ветер, если окно осталось открытым для проветривания.

Это деликатное объяснение придумано только что. На самом деле она, должно быть, думает: «Ваше высочество, этот беспорядок могли устроить только вы».

Антон бросает взгляд на имя, которое значится на папке с делом его семьи, теперь валяющейся у одного из вазонов с растениями. Ему хочется содрать с папки этикетку. Прилепить ее куда-нибудь в другое место, словно этим можно отменить чудовищную бойню, случившуюся не с какой-нибудь другой, а с его семьей. «Революционно настроенный мятежник». Это же бессмыслица. Он никогда не слышал от родителей ни единого хоть сколько-нибудь революционного слова. Они принадлежали к дворцовой знати – с какой стати им было хотеть перемен?

– Нет, это был не ветер, – прямо заявляет Антон. – Разве не я последним заглядывал в эти шкафы? Это же я занимаюсь хранением этих сведений для короля Каса, когда он не в состоянии уследить за всем, что происходит у него в королевстве.

Стражница чуть вздрагивает, пытаясь определить, не проверка ли это. Не имеет значения. Антону известно: здесь нет ни единого документа, который под надзором Августа остался бы непрочитанным. Кронпринц взял себе за правило держаться в курсе всех дел, пользуясь любыми сведениями, к каким у него есть доступ. А между моментом, когда Август получил доступ к этой комнате, и изгнанием Антона из дворца прошло немало времени.

– Впрочем, неважно. – Антон избавляет все сильнее нервничающую Вэйсаньна от необходимости отвечать. Подхватывает с пола папку, потом бумаги, собирает их как попало, зажимает под мышкой. – Проследите, чтобы больше никто сюда не входил.

– Да, ваше высочество…

Широкими шагами Антон проходит мимо нее и за дверь. В коридоре он минует поворот, ведущий прямиком к банкетному залу. Он направляется в сторону спальни Августа, и его начищенная до блеска обувь отбивает по полу дробь военных барабанов. Должно быть, на банкете Калла уже нанесла удар. Король Каса умрет, и тогда ничто не помешает Калле предаться единственному делу, которое ее заботит.

– Принц Август. – Кто-то спешит ему наперерез. Еще один стражник. – Ваше присутствие на банкете настоятельно необходимо.

– Нет, все в порядке, – отзывается Антон.

Замешательство становится ощутимым, повисает пауза – вероятно, стражник гадает, не ослышался ли он. Антон ждет возражений – само собой, их не может не быть. Ведь это Дворец Единства. Установленные порядки не могут быть нарушены просто потому, что у него нет никакого желания придерживаться их.

Но Август Шэньчжи – наследник престола, а не какой-нибудь дворянин, добивающийся расположения монарха. Стражник понимающе кивает, и у Антона появляется возможность следовать дальше, не ввязываясь в спор. Он сворачивает налево, затем в переднюю перед покоями Августа.

– Можете идти.

Стража на посту у входа в покои Августа полностью состоит из Вэйсаньна. Галипэя нет, значит, он уже на банкете, ждет прибытия своего подопечного.