— Брун, все еще не в спячке. Ты знаешь, что на тебя в «Козлином копыте» делают ставки? Десять к одному, что ты все-таки уснешь.

— Есть новости?

— Немного, но, я смотрю, у тебя тоже есть что рассказать, — Клиф повернулся к девушке. Один его глаз смотрел на нее, а другой в фальшокно с маяком, и Эльза немного растерялась. Широкий нос дернулся, ноздри расширились. — Ты опять связался с человечкой? Вы ведь не оборотень, прекрасная леди. Что же вас привлекло в таком старом ворчуне, как мой мохнатый друг?

— Я очень милый, — ответил Брун, делая себе еще один бутерброд.

— Я не…

— Не леди? Что ж, ночка явно была горячей, судя по аппетиту Бруна. Но вашей репутации ничего не грозит, — он поджал губы и сделал движение рукой, будто застегнул рот на молнию.

— Ничего у нас не было, — с достоинством произнесла Эльза. — А Брун, похоже, всегда столько жрет.

— Эльза, — Брун ткнул в ее сторону откушенной булкой, — это Клиф. Он та еще гиена, так что не обращай на него внимания.

Клиф притворно вздохнул.

— Да, прекрасная Эльза, не обращай на меня внимания, я привык к роли тени, — сообщил он трагическим тоном. — Привык к тому, что остаюсь невидимым, пока и лавры, и женщины падают к медвежьим лапам.

— А ты что, популярен? — удивилась Эльза, глядя на Бруна, сосредоточенно жующего бутерброд, и незаметно отодвигаясь подальше от гиены и маслянистых глаз, смотрящих в разные стороны.

— Брун у нас почти знаменитость. Особенно после того, как едва не сожрал охотника, — ответил вместо него Клиф.

— Стоп, так вот что произошло! — воскликнула Эльза. — А ты говорил — ничего интересного.

— Ничего интересного? — возмутился Клиф. — Он обернулся медведем посреди бела дня и разнес половину полицейского участка! Охотнику повезло — офицер успел затолкать его в камеру и закрыть на ключ. Так это животное чуть не перегрызло стальные прутья! Следы от клыков Бруна до сих пор показывают любопытным. Если б не ходатайство шефа и безукоризненный послужной список, наш медведь бы не отделался отставкой и желтой биркой.

Эльза с любопытством посмотрела на Бруна, уткнувшегося в тарелку с кашей.

— Так дама свободна? — уточнил Клиф.

Брун откинулся на спинку дивана, с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку и взял кусок пирога, сочащегося вишневым джемом.

— Нет, — отрезала Эльза. — Мы с Бруном теперь живем вместе.

— Она меня будит, — пояснил Брун, наливая из стеклянного чайника полную кружку кофе.

— Ты взял ее вместо того хлыща с аллергией, — понял Клиф. — Я бы тоже не отказался, чтоб меня будила такая крошка. Хотя с такой я бы и не уснул, — он медленно облизнул кривые клыки и подмигнул Эльзе косящим глазом. Круглая зеленая бирка, похоже, была единственной правильной деталью в его внешности.

— Давай к делу, — сказал Брун, прожевав пирог. — Что интересного?

— Хм, дай подумать, — гиена задрал подбородок с редкой бороденкой, поскреб шею. — Этой ночью подрались два клана волков — Ррыта и Ауруна, пришлось применять водяные пушки. Со шпиля церкви второго пришествия, что на Каштановом бульваре, снимали рысь. Детенышу всего десять. Забрался наверх, а вниз никак. Ох, задала ему мать по заднице, визг стоял на весь кошачий квартал. Ничего, заживет. На южном шоссе произошла авария. Один из участников — упырь. На него фура по встречке выехала, так этот мертвяк вышел из горящей машины, смятой, как консервная банка, отряхнул свой пижонский пиджачок и ушел.

— Клиф, разве это интересно? — возмутился Брун. — Волки дерутся каждую ночь, это не новость. А вампиры практически неуязвимы.

— В кланах серых разброд и шатание, — глубокомысленно заявил Клиф. — после того, как умер Эддруг, они никак не могут определиться с единым вожаком. Так и перегрызут друг друга. А в происшествии с вампиром меня удивило не то, что упырь остался невредим, а скорее то, что он вообще попал в аварию, с их-то реакцией!