Брун лишь хмыкнул. Он уселся на потрепанный кожаный диванчик, подгреб к себе меню. Эльза повесила шубу на рогатую вешалку и опустилась на стул напротив, с любопытством изучая заведение. Плетеные перегородки, разделяющие кафе на секторы, были обвиты живыми цветами, картины в виде фальшивых окон зрительно раздвигали пространство. Одно окно открывалось на улицу, блестящую от недавнего дождя, в лужах отражалась радуга и плясали солнечные зайчики. Вторая картина изображала лавандовые поля — ровные сиреневые ряды, тянущиеся к закатному солнцу. Из третьего открывался вид на пустынное побережье с полосатым маяком, такой реалистичный, что оттуда будто бы тянуло солоноватой свежестью моря.

— Привет, Брун. Тебе как обычно? — полноватая официантка в желтом платье, немилосердно обтягивающем все ее складочки, облокотилась на стол и мягко улыбнулась. Острые ноготки впились в деревянную столешницу.

— Мне томатный сок, — сухо обозначила свое присутствие Эльза.

— Привет, Марта, — ответил Брун. — Как обычно и еще вишневый пирог. Я гляжу, у вас малолюдно.

— Да, после завтрака народ разошелся, а время обеда еще не подошло. Не ожидала увидеть тебя до полудня. Неужели медведю не спится зимой? — она томно выгнулась, облизала Бруна взглядом.

Брун молча протянул ей меню, скупо улыбнувшись. Официантка выпрямилась, царапнув ноготками стол, и наконец удостоила Эльзу взглядом. Зрачки в зеленых глазах сжались в узкие щелки. Марта наморщила нос, тихо фыркнула и ушла на кухню, покачивая крутыми бедрами.

— Кошка. Не любит других самок на своей территории, — пояснил Брун.

— Как-то это не очень для бизнеса, — заметила Эльза.

— Сюда в основном полицейские заходят, — Брун кивнул на отделение через дорогу. — А там женщин мало.

— Мы встречаемся здесь с полицейским?

— Нет.

— Хоть с человеком?

— С оборотнем. Но мы тоже люди, ты даже признала, что не второго сорта.

Эльза поерзала на стуле.

— Ты раньше работал в полиции?

— В БОРе, — ответил Брун, снова кивнув на полицейский участок. — Бюро особых расследований. Туда попадают дела, связанные с оборотнями, вампирами и прочими не второсортными людьми.

— И за что тебя поперли? Дай угадаю — за то же самое, из-за чего бирка в твоем ухе пожелтела.

— Да ты прям детектив, — усмехнулся Брун.

— Так что ты натворил?

— Может, это не твое дело?

— А может мне стоит знать, раз уж мы живем вместе?

Эльза чуть повысила голос, будто специально, чтобы Марта, которая как раз подошла к ним, услышала. Официантка громко брякнула поднос на стол, кофе в стеклянном чайнике колыхнулся и едва не выплеснулся.

— А если это что-то страшное, то ты вернешься домой? — Брун подвинул поднос к себе, с наслаждением втянул пар, исходящий от овсянки. Располовинив свежую булочку, он намазал ее толстым слоем масла, положил внутрь ломтик ветчины.

— Вряд ли, — признала Эльза, наблюдая за его действиями. — Но за серьезное преступление тебя бы упекли за решетку, а потом выпустили с красной меткой в ухе. Так что предположу, что провинность была мелкой. Ты не там припарковался? Нецензурно выражался в людном месте? Украл печенье в магазине? Судя по тому, сколько ты ешь, тебе вряд ли хватает денег на еду.

— Пей свой сок, — добродушно предложил Брун. — Я угощаю. Заодно помолчишь хоть немного.

— Я угадала? — Эльза взяла солонку и несколько раз тряханула ее над стаканом.

— М-мм, — Брун покачал головой. — Я обернулся.

— Днем? В общественном месте?

— Угу. Спонтанный оборот. Ничего интересного, — уклончиво ответил Брун. — О, вот и Клиф! Привет, зверюга!

На стул рядом с Эльзой плюхнулся мужчина. Лицо, пятнистое, как яйцо перепелки, было таким смятым и кривым, будто его вылепил из пластилина трехлетний ребенок. Глаза, прячущиеся в складках подпухших век, явно косили.