Вскоре башня осталась достаточно далеко, из поселка нас тоже было не видно. На изгибе дороги, о котором договорились с оставленными товарищами, Малик свернул к темным лесным дебрям.

– Ну и что мы узнали? – хмуро поинтересовался он.

– А мы что-то узнали? – вопросом на вопрос ответил дядя Люсик. – Миссия провалена. На будущее мы сумели проложить тропинку в семейство Анисьи, но о событиях, которые перевернули нормальный уклад владетельных семей, мы не узнали ничего.

– Котя обещал наведаться ночью в ближайшую деревню, – сказал Малик. – Его экспедиция может оказаться удачнее нашей.

– В плане информативности… – начал дядя Люсик.

– Стойте. – Малик застыл на месте.

Что-то в его голосе заставило нас повиноваться раньше, чем понять, что происходит.

– Изображаем, что отошли с дороги по маленькой нужде. – Малик сделал несколько шагов в сторону от нас.

Мы с дядей Люсиком отвернулись друг от друга, приподняли юбки, а глазами осторожно покосились по сторонам. Нигде никого не было, дорога пуста в оба конца. И по обочинам, насколько хватало взгляда, тоже никого нет. Может быть, Малик что-то услышал?

Нет, с приспущенными спереди штанами он делал вид, что занят поливанием невысокой травки, а сам при этом разглядывал воткнутую в землю стрелу. Заметил же. А мы с дядей Люсиком беспечно прошли мимо. Пора спускаться с небес на землю. Пока я хвалил себя за успехи в одном, мы чуть не проспали гибельное другое. И если бы не зоркость и некая звериная интуиция Малика…

– Болдырь так и не научился правильно вязать узлы на оперении. – Малик отвел взгляд от стрелы. Наклон древка сообщал, что она прилетела из леса – именно оттуда, куда мы направлялись. – Это сигнал для нас: туда идти нельзя.

«Там остался мой меч!» – взвопило все мое естество.

Естественно, я промолчал. Малик тихо продолжил:

– На лагерь напали. Если противников было мало, то после перестрелки наши ушли вглубь леса в разные стороны, чтобы нападавшие погнались за кем-то одним. Позже мы встретимся на оговоренном месте. Это я рассматриваю лучший вариант. В худшем моих ребят нет в живых.

Дядя Люсик опустил юбку и задумчиво почесал подбородок.

– Впереди засада? – спросил он.

– Скорее всего, – признал Малик. – Противник мог продолжить преследование или оставить засаду. Первое для него невыгодно. Обнаружить лагерь могли царберы или отряд какой-нибудь проезжей цариссы. Царберы хороши в поле, а в лесу их преимущество теряется. Они как танки в городе – страху нагонят, территорию под свой контроль заберут по-любому, но легкую пехоту до конца не перебьют при всем желании. Свита цариссы более подвижна – конечно, при хорошей выучке – но частично открыта для стрел. На рожон такие лезут только в крайнем случае, когда затронута честь или нет другого выхода. Думаю, это не наш случай. В последние дни мы никому дорогу ни в прямом, ни в переносном смысле не переходили, а старые обиды не в счет – для этого за нами нужно было следить, а мы перестраховывались, и я знаю точно: хвоста не было.

Мы втроем медленно двинулись обратно к дороге.

– Тогда это царберы, – проговорил дядя Люсик. Он косил глазами назад, но голову старался не поворачивать. – Если им поручили уничтожить обнаруженную банду, они не успокоятся, пока не выполнят задачу. Количество жертв с обеих сторон в расчет не берется.

Неприятное, все же, ощущение – чувствовать за спиной возможные взгляды, оценивающие: сейчас метнуть в тебя копье или немного погодить?

Сзади было тихо. Шумели далекие кроны. Самым громким звуком были наши удалявшиеся от леса неспешные шаги.

Наконец, мы вышли из зоны поражения. Ничего не произошло, за спиной все было так же тихо и спокойно, за нами никто не гнался. Либо засады не было, либо мы хорошо сыграли роли обычных прохожих. Или мы просто вовремя остановились, а гостей ждали в лесу гораздо дальше.