Сейчас, в эту самую минуту, решается вся моя дальнейшая жизнь! Я не хочу, не готова расставаться с малышами так скоро. Их общество для меня – как тягучая карамелька. Хочу еще!

– Конечно, я буду рад! – Марк говорит раздраженно. Но всем своим видом показывает, что нет.

Едва сдерживаю лукавую улыбку. Для этого приходится прикусить губу, но оно того стоит. Не хочу показывать ему раньше времени, что я слишком добра.

Но улыбка, зараза, так и рвется наружу, сминая тщательно выстроенные преграды. Ей плевать на них.

А вот тебе, Марк, недостает ласки. Именно поэтому ты суровый, злой и кусаешься. Так и хочется молочка в блюдце для колючего ежика налить.

Нужно добрее быть. Особенно когда дело касается детей.

– Можно остаться с Забавой? – с плохо скрываемым нетерпением спрашивает Машенька у своего папы.

Девочка с таким обожанием смотрит на него, что у меня екает сердце. Это великое счастье, чтобы на тебя кто-то вот так смотрел.

– Можно, – отвечает ей строго. – Только…

Но дети не дают ему закончить фразу. Они весело и задорно кричат.

– Ура! – Маша и Паша счастливо подпрыгивают, хлопают в ладоши и не прячут своих истинных чувств. Дети рады, что им никуда не нужно уходить.

– Вот видишь, все не так страшно, как могло оказаться, – успокаивает друга Мак. Пытается разрядить накаленную обстановку.

Но Марк, оказывается, настроен совершенно не так благосклонно, как Маковецкий.

– Забава, можно вас на пару минут? – обращается ко мне деловым тоном. Весь его вид буквально кричит: нам предстоит непростой разговор.

– Конечно, можно, – мило улыбаюсь ему. Веду себя, словно не понимаю произошедшего, пусть думает, что я недалекого ума.

Улыбка – самое мощное и страшное оружие. Она способна обезоружить кого угодно, против нее не попрешь.

Судя по реакции Марка, я попала в точку. Своим дружелюбием окончательно обескуражила его, а отлично сыгранная мною глупость заглушила негатив.

И в самом деле, что с глупышки-то взять? С нее даже нечего стребовать! Она ведь ничего не знает.

Пользуясь случаем, оставляем детей на попечение Макара, а сами отходим к столику. Паша и Маша о чем-то весело рассказывают, им сейчас не до нас.

– Вот, возьмите, – протягиваю мужчине бумажный пакет. Тот все это время одиноко стоял на столе. Жаль, что пирожки в нем остыли.

– Что это? – смотрит на пакет настороженно. По обращенному на него взгляду, в пакете должна находиться как минимум атомная бомба.

– Пирожки, – чуть сильнее вытягиваю свою ношу вперед, намекаю сильнее. – Ваши дети очень переживали, что сами поели, а вам не досталось, и попросили дать им с собой для папы пирожков с мясом, – вынуждена пояснить.

Иначе ведь не примет подарок, откажется. Расстроит детей. Они очень сильно хотели угостить папу пирожками. Почему-то для малышей крайне важно было с ним поделиться.

– Детвора попросила для меня пирожки с мясом? – переспрашивает удивленно.

– Да, – улыбаясь, киваю. – Машенька лично выбирала, какой положить, – добиваю мужчину.

Теперь пусть только попробует вежливо отказаться! Укушу!

Пересиливая себя, Марк все же протягивает руку и принимает подарок. Открывает пакет, заглядывает внутрь, вдыхает. И буквально на долю секунды блаженно закрывает глаза.

Кусаю щеку изнутри, чтобы не начать опять улыбаться. Это ведь отлично, когда моя выпечка нравится посетителям. Особенно таким статным и серьезным, как Марк.

На этот раз улыбка идет из самого центра души и сдержать ее практически нереально.

– Это совершенно бесплатно. То есть даром, – цитирую фразу из своего любимого мультфильма. Замечаю едва заметную улыбку у Марка на губах.

Неужели оттаивает?