– Тогда проблемы с законом?

Я выглянул в окно, и она, больше ничего не спрашивая, продолжила:

– Знаешь, я убежала из дома, когда мне было 16. – Она обернулась ко мне и заметила мое смущение, когда я вновь взглянул на нее. – Ну да, я знаю, ведь это не то, что ты читал обо мне в газетах? Они писали примерно так: «Мисс Имельда Лондон окончила закрытую элитную школу в Нью-Йорке, где училась классическому актерскому мастерству и балету». – Какая чушь! – Покачав головой, она продолжила: – Мы с тобой слеплены из одного теста и знаем, как здесь устроена жизнь, так? Это может быть нашим маленьким секретом – чем-то таким, что всегда будет между нами. Мы можем и тебе сделать какое-нибудь фантастическое детство: придумать, что-то такое, от чего они обалдеют. И тогда мы посмеемся над ними. Согласен, Джорджи?

– Надо подумать, – ответил я. – Почему нет?

Она проехала еще немножко и, глядя в боковое зеркало, воскликнула:

– Как насчет имени «Джордж Монтэклер»? – она засмеялась и продолжила: – И ты выходец из богатой аристократической семьи из Бельгии. Но отец хотел, чтобы ты управлял имением, а ты всегда хотел стать актером и поэтому убежал от роскоши для того, чтобы попробовать себя в настоящей жизни, приехать в Америку, работать на ранчо на Диком Западе и потом на свой страх и риск добыть славу и деньги, попав на большой экран.

– Мне нравится, – согласился я.

Но она продолжала:

– Или, может быть, тебе следует стать «Джорджем Мэнгроувом», театральным актером шекспировского плана с Далекого Юга. И тебя открыл продюсер, который проводил отпуск в Новом Орлеане в речном круизе. Он притащил тебя сюда, чтобы произвести фурор, – заявила она, смеясь над своими словами.

– Это тоже звучит классно, – заметил я, – хотя не уверен, что смогу соответствовать каждому из этих вариантов.

– Все это игра, Джорджи, как на экране, так и за ним. Просто нужно давать людям то, что они хотят. Вот что имеет значение. Не верь всему, что читаешь. Помни, Джорджи, каждому хочется славы.

Теперь она ехала немного медленнее и добавила:

– Нет. Думаю, тебе подойдет что-нибудь попроще. Может быть, мы просто расскажем правду. В конце концов, ее гораздо легче рассказывать и в твоем случае, возможно, интереснее. Мы можем просто сказать: «Джордж Уэст – трудолюбивый молодой человек, на которого наехала «Кокотка Голливуда». – Как говорят, не будешь первым, но не будешь и последним.

Теперь в ее голосе было больше серьезности. Она почти остановила движение и повернула, чтобы въехать в ворота, открывшиеся, когда машина подъехала к ним. Там за решетчатой стальной оградой стоял скромно выглядевший дом, показавшийся мне построенным из коричневатого кирпича, с двумя фронтонами на каждой стороне фасада и шпилем в середине, как на башенке замка. Она медленно въехала в ворота, где остановила машину на подъездной аллее рядом с еще одним, небольшим строением, и повернулась ко мне в приглушенном свете ламп в салоне, от которого ее лицо казалось затянутым дымкой, как в интимных сценах с ее участием, снятых через туманный фильтр.

Она была восхитительной и теплой, но с дьявольской ухмылкой тихо сказала мне:

– Мистер Пэмбли сейчас, наверное, уже спит. У меня есть флигель у бассейна, в котором ты сможешь переночевать. Утром он придет, посмотрит и, если потребуется тебя зашивать или делать что-нибудь другое, то это организует.

– А где будете вы? – спросил я.

– Мне надо работать. Я должна быть на студии к 7 утра, а на съемочной площадке в 8.30. Мистер Пэмбли позаботится о тебе, а когда вечером я приеду домой, мы сможем поужинать и подумать, что еще сделать в отношении твоего имени.