В другом конце вагона стоял, привлекая внимание, отвратительный человек. Не то чтобы старый. Не то чтобы молодой – непонятно. Бродяга, каких полно. Изодранная тельняшка под ватником. Нелепая обесцвеченная прядь волос. Гармошка в руках. Нищий.

Играл он донельзя фальшиво, мелодия была примитивна. Но он старательно нажимал на клавиши и тряс головой. «Песенка» отдавалась в голове сумбурным мотивом.

С нищим был маленький черный мальчик. Пока играла гармошка, он ходил по вагону и всем говорил:

– Давайте деньги. Платите за музыку. Давайте деньги. Платите за музыку.

Елена попыталась отвлечься от всего этого. За окном мелькнул железнодорожный переезд, семафор, возникла бетонная полоса. Поезд замедлял ход. «Станция Сиверская», – объявил в микрофон машинист. Снаружи проплыло несколько человеческих фигур. В небе Елена увидела четыре вертолета, беззвучно зависшие над пасмурной Сиверской.

Неприятная гармошка уже смолкла, и что-то заставило Елену обернуться. Она подняла взгляд.

Наверное, никогда в жизни она не видела более пустых, отвратительных и злых глаз. «Боже, какой мерзкий», – подумала Елена. Ей захотелось отвернуться, но присутствие рядом этого человека и его невыносимый неопрятный запах словно парализовали ее.

Нищий молча пялился на старушку.

– Давайте деньги. Платите за музыку, – сказал черный мальчик, высовываясь из-за спины нищего.

Возникла пауза.

Старушка, сидевшая до того абсолютно спокойно, пододвинула свою сумку в сторону нищего и сказала:

– Здесь лежат мои деньги. Возьмите, сколько нужно, и ступайте с богом.

Нищий протянул к сумке жадную руку и вытащил оттуда целую пачку обесценившихся купюр. Было ясно – он хотел забрать их все.

– Да что ж это вы делаете?! – воскликнула Елена. – Вы же забираете у нее все деньги. Вы что, не видите, что она слепая? Как вам не стыдно!

Нищий дико взглянул на Елену и, бросив деньги, резко протянул к ней руку с растопыренными пальцами. Елена в ужасе отпрянула и зажмурилась.

– Ну, тварь, – услышала она. – Тварь, я тебе еще покажу. Устрою тебе аминь, сучка.

«Вызовите милицию, – сказал женский голос. – Немедленно вызовите патруль».

Хлопнула дверь, и Елена, часто дыша, открыла глаза. Никакого нищего поблизости не было.

Он очень ее напугал. Ошарашенная, она даже не могла понять, приснилось ей это или нет. Елена снова попыталась задремать. Давала о себе знать усталость.

Но тут ее разбудила непонятная возня.

Несколько человек тащили через вагон пустой гроб.

Пассажиры притихли, наблюдая за этим.

– Хоронят кого-то, – сказала слепая старушка. Елена почему-то побледнела и спросила:

– Но зачем это? Зачем?

2.

– Все нормальненько будет.

Александр Сергеевич называл свою комнату «маленьким звездолетом».

Поэтому, увидев у себя на пороге Елену, сказал:

– Добро пожаловать на борт.

На скорую руку прибравшись в комнате, он снял с гвоздя кипятильник и запихал его в чайник.

– Что-то ты сегодня мрачная.

Последние несколько месяцев Елена часто слышала такие слова.

Она с трудом подавила в себе раздражение.

«Говорят, лишь бы что-то сказать, – подумала она. – На самом-то деле всем наплевать».

– Да все у меня в порядке, Саша. Может быть, легкая депрессия.

Александр Сергеевич с сомнением посмотрел на Елену. Потом встал и распахнул форточку.

– Вот, посмотри, весна, какой классный день сегодня.

– Да… Но ты ведь знаешь, что я больше люблю осень

– Нет, ты правда какая-то странная. Ну, ничего, все нормальненько будет, точно тебе говорю.

Когда Александр Сергеевич говорил слово «нормальненько», Елене хотелось плакать. Даже с ним ей было одиноко.

«Такое ощущение, – думала она той весной, – что меня преследует злая сила. Счастливые возможности ускользают от меня. Что это? Депрессия? Даже думать мучительно. Чем