У нас сразу заиграло воображение, и мы начали строить планы по сбору этих раковин с целью опять же решительного обогащения. Но на дворе, считай, еще стояла весна. Вода не сошла после половодья, и была такой холодной, что пока добывать перловиц невозможно.

Наш любимый учитель географии Генрих Михайлович объяснил, что в нашей реке этих моллюсков очень мало. Их можно встретить только в чистых реках с песчаным дном.

А по нашим рекам, к сожалению, сплавляют лес, и на дне их очень много остатков утонувших деревьев и древесных обломков. В такой грязи беззубки и перловицы не живут.

Г.М. рассказал, что он с коллегами борется против такого сплава леса, но добились они пока немногого. Мы искренне обещали, что станем помогать им.

Наш учитель посоветовал получше учиться, и не забывать то, чему нас учат в школе. Ведь все те, кто загрязняет реки, тоже когда-то учились в школах, и должны бы представлять вред от такого сплава леса.

Однажды в пункте приема вторсырья нас заинтересовали аптечные пузырьки из-под лекарств, которые лежали в ящиках на полу. Приемщица объяснила, что эти пузырьки она принимает у старушек, которые не могут добраться до главной аптеки города. Там эти пузырьки принимают за хорошие деньги. И она изредка сдает туда накопившиеся склянки, когда они начинают мешать проходу.

Недолго думая, мы тут же помчались по домам. Все помнили, что на чердаках и в чуланах часто встречались такие стекляшки – уже пыльные и грязные, а иногда и с остатками лекарств.

Наша мечта о новом мяче на глазах становилась явью! К вечеру мы набрали почти полную корзину склянок разных цветов и размеров.

Мы их быстро перемыли, и собрались было в аптеку. Но когда попытались тащить эту корзину, то поняли – надо разделить ношу на несколько небольших, чтобы каждый нес небольшую часть склянок.

Так и поступили. Кто-то сложил пузырьки в рюкзак, типа «сидор», а кто-то поместил их в простой мешок и перекинул его через плечо. Двинулись в центр города всей компанией. После сдачи аптечных пузырьков наша мечта почти на три четверти продвинулась к осуществлению. Оставалось еще немного наших усилий, и мы к лету готовы.

Как обычно мы сидели вечером в крыльце нашего дома. Рядом с соседним домом был устроен небольшой стол. С наступлением каникул мы играли на нем в бильярд. Но до тепла еще далеко, но планы-то мы строить можем. Вот мы и обдумывали, каким образом добрать последние крохи денег на наш собственный мяч.

Тут чей-то взгляд упал на чугунную начинку бывшего камина. Он был довольно тяжел, но за чугун платили сущие гроши, и нам все равно бы не хватило полученных денег на исполнение нашей мечты.

Общими усилиями мы перевернули довольно тяжелый каминный корпус, чтобы лучше его рассмотреть.

Я помнил время, когда этот камин стоял на своем законном месте в нашем доме, в соседней квартире. Там жили мои двоюродные сестры с мамой и бабушкой. Сестры рассказывали, что его не топили на их памяти.

По воспоминаниям родителей, сразу после революции стало туго с дровами. А затем зажигать камин вечерами стало небезопасно – могли посчитать почти контрреволюцией. Позднее, во время одного из ремонтов печи его вытащили на улицу, и его чугунный остов так и стоял близ сарая и ждал своей участи.

Рассказывали, что перед тем, как разбирать камин, кто-то предложил его затопить напоследок. Но шутника остановили, не стоит и пытаться, это ведь не буржуйка, нет ни трубы, ни поддувала. Уже никто из родни не помнил, какие вьюшки и задвижки надо открывать, прежде чем разводить огонь. Так и не стали рисковать.

Мы рассмотрели лицевую сторону камина. На ней имелась довольно красивая решетка. Видимо, она не давала поленьям рассыпаться при топке. Когда потянули за решетку, то она оказалась съемной. Мы ее сняли, и увидели, что в местах крепления проступил золотистый блеск.