Ричардсон немного помолчал и продолжил:

– У Хемингуэя есть то ли рассказ, то ли повесть, которая называется «Праздник, который всегда с тобой». Это он про Париж. Так вот, для кого-то праздник – это Париж. А для меня это Дамаск, или Бейрут, или Александрия. Наверное, где-нибудь на Востоке я и умру… Впрочем, хватит мрачных мыслей. Здесь неподалеку есть вполне приличный ресторан с национальной кухней. Я вас приглашаю. Собирайтесь, и двинемся.

– Боюсь, у меня не самый подходящий вид, – Фрэнк показал на свои слегка мятые брюки. – Следовало бы поменять и рубашку.

– Ерунда, – Ричардсон махнул рукой. – Чем хорош материал с примесью синтетики, так это тем, что можно не гладить полгода. Никто и не заметит. К тому же уже начинает темнеть, а в ресторане и в полдень полумрак. И потом, здесь так часто отключают электричество, что половина Багдада просто не гладится. А если уж совсем не повезет и какая-нибудь местная дама уставится на ваши брюки, мы ей объясним, что вы только что прилетели, что сегодня пятница и у боя, который занимается глажкой, выходной. И если она захочет увидеть вас выглаженным, то пусть оставит номер своего телефона.

– Согласен, – Фрэнк улыбнулся. – Только, учитывая мое знание местного диалекта, объяснять будете вы.

Они вышли за ворота виллы. Ричардсон направился к не первой свежести «Доджу».