Внезапно порыв ветра качнул цветок, и Антоний, потеряв равновесие, покатился прямо на Беатрис. Они столкнулись с глухим стуком, и мир вокруг, казалось, замер на мгновение. Антоний ошеломлённо смотрел в большие фасеточные глаза Беатрис, а она не могла оторвать взгляд от его подёргивающихся усиков.

– П-прошу прощения, – запинаясь, произнёс Антоний, поспешно поднимаясь на ноги. – Я не хотел… то есть, я не заметил…

– Ничего страшного, – мягко ответила Беатрис, отряхивая пыльцу со своих крылышек. – Бывает, что иногда нас… сносит ветром перемен.

Антоний моргнул, удивлённый её поэтичным ответом. Беатрис же, осознав, что только что сказала, смущённо потупила взгляд.

– Ты… ты поэтесса? – осторожно спросил Антоний.

Глаза Беатрис расширились от удивления:

– Как ты догадался? Обычно все считают мои метафоры странными и неуместными.

– Ну, – улыбнулся Антоний, – скажем так: я узнаю творческую душу, когда вижу её. Или, в данном случае, сталкиваюсь с ней.

Беатрис рассмеялась, и этот звук был подобен нежному перезвону колокольчиков. Антоний почувствовал, как его сердце начинает биться чаще.

– А ты, судя по твоему блокноту, художник? – поинтересовалась Беатрис, кивая на листик в лапках Антония.

– Архитектор, вообще-то, – ответил он, внезапно ощутив прилив гордости за свою профессию. – Хотя многие в колонии считают мои проекты слишком… мечтательными.

– Мечтательными? – переспросила Беатрис с искренним интересом. – Расскажи мне о них!

И Антоний, к своему удивлению, начал рассказывать. Он говорил о своих идеях по объединению природных форм и функциональности, о проектах домов на деревьях и подземных садов. Беатрис слушала, затаив дыхание, её глаза сияли от восхищения.

– Это удивительно! – воскликнула она, когда Антоний закончил. – Ты не просто строишь здания, ты создаёшь целые миры!

Антоний почувствовал, как его панцирь нагревается от смущения и радости. Никто раньше не понимал его идей так хорошо.

– А ты? – спросил он. – Расскажешь мне одно из своих стихотворений?

Беатрис заколебалась на мгновение, но затем, набрав воздуха, начала декламировать:

"В саду, где ветер песни шепчет,

Где каждый лепесток – как дом,

Мы все – и пчёлы, и не пчёлы —

Едины под одним крылом."

Голос Беатрис, нежный и мелодичный, казалось, заполнил всё пространство вокруг них. Антоний слушал, очарованный, чувствуя, как слова проникают глубоко в его сердце.

– Это… это прекрасно, – выдохнул он, когда она закончила. – Ты говоришь о единстве, о котором я всегда мечтал!

Их глаза встретились, и в этот момент оба почувствовали, что нашли родственную душу. Но их момент был прерван недовольным жужжанием и ворчанием вокруг.

– Эй, муравей, не слишком ли ты близко подобрался к нашей пчёлке? – прогудел крупный трутень, угрожающе размахивая жалом.

– А ты, Беатрис, не забывай о своих обязанностях! – строго напомнила пожилая пчела-работница. – Нектар сам себя не соберёт!

Антоний и Беатрис отпрянули друг от друга, внезапно осознав, что всё это время были окружены неодобрительными взглядами своих соплеменников. Атмосфера вокруг них мгновенно наполнилась напряжением.

– Мы просто… обменивались опытом, – попытался объяснить Антоний, но его слова потонули в общем гуле недовольства.

Беатрис бросила на него извиняющийся взгляд и поспешно отлетела к группе пчёл, собирающих пыльцу. Антоний же вернулся к своему изучению структуры лепестка, но теперь его движения были механическими, а мысли далеко.

Весь оставшийся день они украдкой бросали друг на друга взгляды, пытаясь найти момент, чтобы снова заговорить. Но каждый раз кто-нибудь оказывался рядом, напоминая о необходимости сосредоточиться на работе.