Скажу сразу, в те времена никто не ограничивал журналистов в их творчестве, во всяком случае, в том 1994 году в газете «Ухта», да и в других СМИ. Я осваивала новые для себя жанры и была очень благодарна коллегам за их подсказки и критику, не всегда тактичную, но очень нужную для моего дальнейшего творческого роста.

Поскольку мы работали в одном кабинете с Ниной Александровной Поповой, человеком верующим, тема поиска Бога довольно рано вошла в моё творчество. Но начала я её издалека. Моим первым опытом в этой области стало интервью с преподавателем научного атеизма в Ухтинском индустриальном институте, и начиналось оно с фразы: «Вы верите в Бога?».

Тогда статьи на тему Православия стали появляться в СМИ. Это было необычно. После стольких лет молчания (гонений и отрицания я не застала). Но, тем не менее, только пришедшие к вере, горячие неофиты меня раздражали поучениями и наставлениями. Так появилось интервью, в котором я отстаивала своё право на выбор веры. В тот год я обошла несколько религиозных объединений – адвентистов седьмого дня, баптистов.

Про одну верующую семью даже написала в газете. Но в православную церковь тогда не пришла.

Вообще, читать старую «Ухту» для меня настоящее удовольствие. Сейчас ведь всё унифицировано. И в вузах, и на различных вебинарах журналистов учат, как выхолащивать информацию – никакой «воды», короткие фразы, меньше текста – больше фото. Впрочем, в этих идеях нет ничего нового, но об этом, может быть, позже. Нас же учили, как у Вадима Шефнера:

«Словом можно убить, словом можно спасти,

Словом можно полки за собой повести».

И потому, перелистывая старые газеты, я с умилением прочитала заметку Антонины Гороян. Ветеран ухтинской журналистики, она была одним из постоянных, на тот момент внештатных, авторов «Ухты» и писала на тему нравственности. История о бедолагеводителе, который из ревности пырнул ножом коллегу своей жены, в её исполнении приобрела масштаб романа. Ревнивца, кстати, трудовой коллектив решил отстоять, написав ходатайство в суд. Но это лирическое отступление.

Россия шагала по пути рыночной экономики, и вскоре стало заметно, что с этой самой экономикой у нас дело плохо. Чем был примечателен 1994 год? Прямо скажем, хорошего вспомнить можно мало – галопирующая инфляция, когда цены менялись по нескольку раз в месяц, закрытие предприятий, задержки зарплат. И из каждого утюга зазвучала реклама АО «МММ». Помните знаменитого Леню Голубкова, который жене то на сапоги, то на шубу якобы денег заработал благодаря пирамиде Мавроди. Уже к концу года «МММ» не стало, а тысячи обманутых вкладчиков безуспешно пытались вернуть свои кровные. При этом «новые русские» красовались в малиновых пиджаках, участвовали в криминальных разборках, организовывали заказные убийства. В глубинке всё это было не так заметно, но было!

Хотя в малиновом пиджаке уже даже руководители предприятий могли прийти, скажем, на презентацию. Как прозвучало в одном из моих репортажей с открытия магазина (рекламными статьями я начала заниматься уже с первых лет своей деятельности): «Очень выгодно из чернобелой толпы выделялся импозантный директор АО «Молоко» в малиновом пиджаке». Помнится, он высказал своё недовольство данным произведением моей коллеге и наставнику Нине Александровне Поповой. На промышленности и сельском хозяйстве в газете специализировалась она.

Несмотря на «распоясавшуюся» свободу слова и творчества, которая привела к распространению неприличных фильмов и изданий, в нашей городской газете производственный репортаж и люди труда на первой полосе еще долго были актуальны. И я наравне с коллегами вносила свою лепту. Рассказывая, например, о работе фабрики «Художественные промыслы». Это, кстати, был один из первых моих репортажей, который мы делали вместе с Виктором Михайловичем Чаниным, так началось наше сотрудничество с легендарным фотографом. Но уже слышны слова «приватизация», «долги бюджетных организаций энергетикам» и т. д. Но это были ещё цветочки. Ломка стала происходить на какомто глубинном уровне, менялось мировоззрение.