Зевая, едва отцепилась от навязчивого паникера и, заверив пузатого напыщенного старика, что разберусь с проблемой как можно скорее — сбежала в ожидающую машину.

– Оборотни, – внезапно сказал Вендир.

От хриплого грудного голоса мужчины кожа мгновенно покрылась мурашками.

Резко к нему повернувшись, удивленно приподняла брови и переспросила:

– Оборотни?..

– Картину украли оборотни… – наблюдая за сменяющимися пейзажами за окном, пояснил волк и, спохватившись, добавил: – госпожа.

– С чего ты взял? – сощурив глаза, в любопытстве подалась вперед.

От него несло лесом и свежестью. Убийственное сочетание.

– Запах. Он до сих пор там.

– И кто же?

– Медведи.

– Думаешь?

– Уверен.

Вот и вся беседа. На контакт по-прежнему никто не шел, но хоть за живое существо признал. Вон даже подсказку дал! Сенсация!

Записав показания своего же телохранителя, дала водителю следующее задание. Последнее на сегодня и, пожалуй, самое неприятное.

Тюрьма Ганцлера славилась тем, что скрывала за своими стенами тысячи особо опасных и безумных преступников.  Огромное зловещее тёмное здание с острой треугольной крышей и жуткими высокими узкими окнами располагалось на самом краю столицы и возвышалось над дорогой подобно дьявольскому сторожевому псу, запугивая приезжих и уезжающих.

Вылезая из машины, кинула водителю монету за ожидание и со вздохом направилась к массивным чёрным воротам. С громким протяжным скрипом, от которого волоски по всему телу вставали дыбом, они медленно отворились.

Вендир удивленно на меня покосился, и это было первое за день проявление хоть каких-то эмоций. За неимением для него слов, проигнорировала этот вопросительный тяжелый взгляд и, вскинув подбородок, направилась к самому зданию.

В Ганцлере я всегда чувствовала себя ужасно неуютно и холодно, отчего-то задирала нос ещё выше, стараясь не выдавать внутреннюю дрожь. Хоть я и криминальный журналист, но всё же девушка. Тем более, не жалующая насилие в любых его проявлениях. А стены здесь только им и воняют. Сами окна тюрьмы словно обострились и сузились от жестокости её обитателей.

– Леди Разински! – учтиво кивнул начальник сего кошмара и галантно придержал мне дверь. – Рады вас видеть!

Не скажу, что взаимно.

– Здравствуйте, сэр Гольвади́, – сдержанно здороваясь, сразу же приступила к делу. – Где заключенный?

– Пройдемте со мной, – он вопросительно покосился на Вендира, но благоразумно промолчал.

Мне представлять каждому своего неожиданно приобретенного телохранителя уже настолько надоело, что хотелось зарычать и топнуть ногой, как ребенок прячась под подушками.

Если мужчина мне нравился, он напрочь вышибал мне мозги одним лишь своим появлением. К сожалению, оборотень меня интересовал слишком сильно — к тому же, по моей же глупости, всё время находился рядом. Опасная смесь.

Начальник тюрьмы от своего места работы ничуть не отставал. Болезненно худощавый и неестественно скрюченный старостью и уродством, лысый Гольвади́ казался самой смертью. Пустые голубые глаза, казалось, пробирались в самую душу, замораживая её изнутри, а от больной безумной улыбки стыли жилы.

Не знала бы его дело вдоль и поперек — упекла за одну из здешних решеток. Страшный тип.

– Его камера, мисс, – указывая на дверь, Гольвади́ поспешно её открыл и, снова учтиво склонив голову, замер в ожидании сбоку.

Спустя несколько секунд в конце коридора появилась команда сторожей, что, очевидно, спешили, на случай чего, подстраховать гостей.

Покосившись на хмурого Вендира, решительно ступила в полумрак камеры.

В холодной бетонной комнате было лишь две кровати и маленький столик. Обстановка, от которой можно помешаться, даже будучи абсолютно нормальным. Тлен, тоска и пробирающая до костей вонь отчаяния.