– Я смотрю, вы юноша молчаливый. В соцсетях активнее себя ведете, но проявлю эмпатию. Давайте ближе к делу. Томас, он же Тимофей Алексеевич Барсукин, любит страшные сны претворять в жизнь. Прикрывается обратным, чаще воплощает приятные сны некоторых групп населения… Но тем не менее. Очень мало, во что он не вляпался. И при этом юридически чист, как слеза младенца. Сейчас нас интересует контрабанда оружия через Монголию и Корею, и тут вы можете нам помочь.

– С контрабандой?

– Хах… нет. С тем, чтобы Томас-Тимофей оказался в нужных для общества местах. Мы вам тут принесли парочку листов и папок… Все должно остаться между нами.

Подняв от документов взгляд, Коля посмотрел в глаза служителя государства. Серые, невыразительные. С толикой тепла, такого не назовешь злым человеком. Возможно, уставшим. Коля надеялся, что тот отведет взгляд, но этого не произошло. Но и парень нашел силы, чтобы не отвести свой.

Мужчина забрал не уложенные листы и сложил их в свой портфель. Папку оставил.

– Я все понял.

– Вот и славно. Доброй ночи. В конце концов, все это, возможно, просто сон. – Встав из-за стола, мужчина подмигнул.

Двое его коллег тенью скользнули за ним к выходу.

– Один оборот?

– Да.

– Как-то просто. Вы же такие… как сейчас говорят? Креативные!

Дверь закрылась, и ночь наполнила квартиру тишиной. Коля не спешил оборачиваться. Даже когда его окликнула Галла. Он ей все объяснит, обязательно все объяснит, но потом.

– Коля, что вы такого натворили?

В голосе слышались слезы, но Галла держалась. Слезы и сталь – поэтичное сочетание, которое есть только у женщин. Да, чистая поэзия – это, конечно, женщины. И про женщин.

– Тише. Все в порядке. Нам ничего не угрожает.

И скоро все изменится в лучшую сторону. Верь мне.

– Это все ваш проклятый фестиваль, да?

– Нет. Это наш проклятый город и твой проклятый гражданский муж, которому не все равно! Ты в безопасности…

– А ты? – перебила его девушка.

– Если ты со мной – в полной. Ты со мной?

Галла не ответила и ушла в комнату. На тумбочку лег пистолет. Металл ударился об дерево. Коля вздохнул. Если бы она знала, как только что повысились ставки…

Николай лег на край кровати, спиной к воздвигнутой между ними стене, но Галла пододвинулась и обняла его.

– Я с тобой.

В хороших кроссовках и жизнь хороша. Профессионал бы заметил, что у Николая походка человека, регулярно преодолевающего пешком большие расстояния. Он и сейчас шел по набережной, не зная, на сколько растянется путь. Наверное, в каждом городе есть бесконечные маршруты. В Иркутске они идут вдоль Ангары.

Девушку звали простым именем Маша. Первый курс, белые кудри, сиреневые глаза. Улыбается мило, но, стесняясь, кривовато. Она казалась еще подростком, немного нескладная в движениях, но очень приятная глазу. Полная противоположность естественной и прямой Юле.

С этим чудом славянской красоты его попросили пообщаться из одного союза писателей. Там по работе с молодежью было не очень, а тут дочь кого-то там важного, требовался деликатный наставник. Николай согласился из лучших побуждений. То, что общение предполагает еще и эстетическое удовольствие, воспринялось как кармический бонус.

– Николай. – Галантная улыбка.

– Мария. – Восхитительная улыбка.

– Пройдемся?

Коснулись темы погоды. Потом учебы, куда ж студенты без нее? Аккуратно начали говорить о стихах.

– Кого читаешь?

– В плане?

– Из поэтов. Мне сказали, ты поэт.

– Поэтесса.

– Любишь объективизировать женщин? – Коля хитро улыбнулся.

– Да-да, Ахматова требовала называть себя поэтом.

Уловка не удалась, Коля развел руками.

– Важно быть в материале и традиции. Биографии, истории, какие мнения в литературе есть. Так что читаешь?