Вот и в этот раз Густав проснулся от какого-то постороннего звука. Продолжая притворяться спящим, он не слышал ничего необычного, но чувствовал, что в комнате не один. Конечно, это была Клара, которая уже закрыла лавку, подумал он и мысленно обругал себя за слишком долгий сон. Но торговали они обычно до семи, и вчера в это время уже было сумеречно, тогда как Густав сквозь веки будто бы ощущал все тот же яркий дневной свет из-за незанавешенного окна.

– Клара, ты? – все-таки спросил он.

Клара не отозвалась. Только скрипнул пол, словно она переминалась с ноги на ногу.

– Клара… – снова начал Густав и приоткрыл правый глаз.

Клары в спальне не было. Зато у кровати стоял мальчишка лет десяти. Он был одет в короткие зеленые штанишки и сикось-накось застегнутую клетчатую рубашку и держал за лапу одноглазого плюшевого медведя. Отчего-то Густав подметил, что медведю недоставало именно правого глаза – то есть того же, которым Густав рассматривал мальчишку.

– Ага, – сонно протянул Густав. – Все еще сплю…

Он перевернулся на правый бок и уже было начал засыпать, как почувствовал, что кто-то дотронулся до его плеча. Причем дотронулся пугливо – легонько тыкнул самым кончиком пальцев, почти как… Как сам Густав с внезапно появившейся стеной в гостиной. Отчего-то это сходство взволновало Густава, и он резко повернулся к мальчишке и, не найдя силы закричать, прошипел:

– Ты кто?!

Мальчишка сделал полшага назад и испуганно прижал к животу медведя. Густаву показалось – а может, оно так и было, – что зрачки мальчишки словно бы подрагивали. Будто он силился отвести взгляд от Густава, но все никак не решался.

– Кто ты? – повторил Густав громче.

– Петя… – тихо ответил мальчишка.

– Петя? – неуверенно выговорил Густав. – Какой такой Петя?

– Звать меня так. – Мальчишка шмыгнул носом. – Петя. Или Петр.

– Петр? А, Петер. Произношение у тебя… Не местный, что ли?

Мальчишка скривил личико и пожал плечами.

– Скажи-ка, Петер. – Густав приподнялся с кровати, опершись на локоть. – Как ты тут оказался?

– Так это… – Мальчишка наконец оторвал взгляд от Густава, оглядел спальню, а затем снова посмотрел ему прямо в глаза. – Я тут живу.

– Живешь?!

– Ну да. С папой и мамой…

– С папой и мамой?! – Густав вскочил с кровати, чуть не снеся мальчишку – благо тот успел отпрыгнуть, – и заходил по спальне. – Ну Клаус, ну обманщик! Это ж надо, сдать квартиру сразу двоим… Нет, полицией он не отделается! Суд и моральный ущерб!

– Дяденька. – Мальчишка прервал Густава. – А чего это вы в пижаме, как маленький?

– Не мешай, – отмахнулся Густав. – Он, значит, сперва сдал квартиру им, а потом и мне. Нет, ну какой наглец! На что только рассчитывал!

– Дяденька…

– А вы давно тут живете? – обратился наконец Густав к мальчишке.

– Я – с рождения. А родители…

– Что?! Бог мой, да это просто… Вот же алчная змея! Подстроил, пока были в отъезде, и сдал квартиру мне! Вы уезжали, да? За город? Или куда подальше? В Данциг? В Пиллау?

– Мы с родителями редко куда-то ездим, – вздохнул мальчишка. – Только прошлым летом были в Светлогорске.

– А это где?

– На море. – Мальчик мечтательно посмотрел куда-то мимо Густава. – Я купаться учился, с папой. Мама-то и так воды боится, а еще говорит, что больно холодная. А еще там башня красивая!

– Башня у моря? Как в Раушене? Ну ладно, а родители тоже вернулись?

– Да мы никуда не уезжали, дяденька.

– Не уезжали? – Густав приостановился и посмотрел на мальчика.

– Не уезжали, – подтвердил тот. – Я из школы пришел. А мама и папа на работе. А тут вы. В нашей комнате. Только в ней все совсем по-другому…

– Погоди-погоди. – Густав потер ладонью сморщенный лоб. – Пришел из школы? А почему так поздно?