Накопленную энергию было не так-то просто отдавать другому – в этом Воспенников видел предназначение Озарителей, в этом Исбытков видел их проклятье. Сильные мира сего напитывались собранной ими энергией, чтобы очаровывать толпы, чтобы выбивать лучшие дипломатические соглашения, чтобы добиваться расположения нужных людей.

Исбытков жалел об одном – харизму невозможно было выдать самому себе. «Сгоришь к чертям», – улыбался Воспенников, объясняя на примерах, почему так делать не следует. И почему отдавать нужным людям накопленную энергию – правильно.

– Ты не можешь управлять всем, если зависишь от кого-то. – Воспенников объяснял это еще совсем молодым студентам. – Представьте себе льва – царя зверей, – который не может отойти от колодца с питьевой водой, потому что в нем – вся его сила. Можно ли назвать его царем?

Вопрос был риторический, но Исбытков тогда живо представил себе, как гордый и самоуверенный лев возвращается со своего путешествия по местам славы и, унижаясь и уронив голову, просит напиться водички у кого-то в черном плаще и с глазами Воспенникова.

Человек в черном плаще отошел в сторону. За ним стоял мальчик с глазами самого Исбыткова. Человек в черном плаще обернулся к мальчику, всматривался в его глаза и напитывался восхищением.

Мальчик оборачивался, за его спиной сверкали молнии. Он хотел побежать к ним, но нога застряла между камней, из которых был сложен колодец.

Исбытков понял, что провалился в сон окончательно.

Когда он открыл глаза усилием воли, они уже были на месте.

– Добро пожаловать в наш райский уголок, Степан.

– Не будем богохульничать.

Воспенников рассмеялся:

– Всегда любил этого парня за вот это бесстрашие.

– Кто там явился на ночь глядя? – закричал кто-то из большой гостиной на первом этаже, когда Исбытков вместе с Воспенниковым закрыли за собой тяжелую входную дверь.

– Сейчас сами увидите, – подал голос Воспенников, подмигнув Степану, – только не шумите сильно, человек устал с дороги.

В гостиной сидело человек пятнадцать, почти каждого из которых Исбытков знал. С большинством из них он встречался у Воспенникова, а некоторых, которые были постарше, знал по фотографиям в газетах. Все они были очень разные. Кто-то из высшего сословия, кто-то – из простых. Мужчины и женщины. Совсем юные девушки и молодые люди. И все же их объединяло одно – аура силы, которой наплевать на происхождение и образование.

– Исбытков! – нестройно заголосили Озарители. – Добро пожаловать!

Следующие десять минут Исбытков раздавал рукопожатия и вежливые кивки. Он внимательно вглядывался в лица своих коллег, но видел на них только искреннюю радость и воодушевление.

Что же, Воспенников умел вдохновлять и убеждать.

Выделялась среди всех спокойным и как будто отстраненным взглядом самая младшая ученица – девушка просто одетая, с узкими плечами и прямейшей осанкой. В профиль она была невероятно похожа на Ольгу Белопольскую.

Отовсюду слышались добрейшие пожелания, отовсюду тянулись руки, хлопающие по плечам, но Исбытков этого как будто не чувствовал – звуки казались приглушенными, а касания невесомыми, словно случались не с ним, а с его фантомным телом.

Исбытков не мог оторвать взгляда от той, которая так напоминала Ольгу.

– Новое время приходит для всех нас, – глубоким баритоном сказал Озаритель с живописной сединой в волосах.

Его звали Алексей Кручинский. Воспенников нашел его, когда Алексей стал актером погорелого театра. В прямом смысле погорелого. Молнии обрушились на крышу театра в тот момент, когда Алексей – талантливый молодой актер – читал монолог Ромео.

– Безмерно рад, – рассеянно ответил Исбытков, разглядывая слишком крепких для своей работы официантов, разносящих напитки и подносы с закусками.