В ходе августовского конфликта 2008 г. продвижение российской армии в сторону Западной Грузии чуть не привело к военному столкновению России и Турции, которая была серьезно обеспокоена судьбой своих крупных инвестиций в экономику Грузии, составлявших к тому времени более чем 1,5 млрд. долл. Турция также понесла значительный экономический ущерб, поскольку главный оператор нефтепроводов «Баку – Тбилиси – Джейхан» и «Баку – Тбилиси – Супса» «Бритиш петролеум» временно приостановил прокачку энергоресурсов по этим маршрутам16.

12 августа 2008 г. Р. Т. Эрдоган вылетел в Москву с предложением о создании Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе с участием Турции, трех южнокавказских государств, России, США и стран Евросоюза17.

Своей инициативой Р. Т. Эрдоган старался дать понять, что азербайджано – грузино – турецкое взаимодействие в регионе является открытым для всех заинтересованных сторон. Россия отказалась от участия в турецкой инициативе, со своей стороны власти Турции учитывали расклад сил в регионе и осознавали роль и позиции России.

После августа 2008 г. стало очевидно, что стабильность и безопасность Южного Кавказа напрямую зависели от договоренностей между Турцией и Россией.

Выдвигая идею создания общей инициативы, Турция преследовала цель сохранить свои позиции как основного регионального игрока. В этом плане ей особенно мешало «вхождение» США в регион, что означало бы в дальнейшем принижение роли Турции.

Р. Эрдоган так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Америка наш союзник, а Российская Федерация – важный сосед. Россия наш торговый партнер номер один. Две трети энергоресурсов мы получаем из России… Мы останемся в полной темноте»18. Поэтому закрыв перед ВМС США Черноморские проливы19, Турция продемонстрировала решимость сыграть свою роль на Южном Кавказе.

В отношениях с Грузией Турция, с одной стороны, заявляла о поддержке ее территориальной целостности, с другой, обозначила свою позицию в отношении автономного статуса Аджарии, которую продолжает рассматривать как свой протекторат и осуществляет там серьезную экспансию своего капитала – на сумму свыше 1,4 млрд. долл. Это примерно 16% всех осуществленных в Грузии прямых иностранных инвестиций20.

Турция также развивает контакты с Абхазией посредством почти миллионной абхазской диаспоры, функционирующей в Турции с ХIХ в. и поддерживающей линию руководства Сухуми на независимость. В частности, турецкие компании вели активный бизнес в Абхазии, что не поддерживалось официальной Анкарой, но и не пресекалось.

Экономическое влияние Турции продолжает расти в уже «частично признанном» государстве. Примерно половина внешней торговли Абхазии приходится на Турцию, большая часть гостиничного бизнеса также в руках турецких бизнесменов. Турецкие инвестиции являются стратегически важными для абхазской экономики21. Анкаре удалось добиться у официального Тбилиси разрешения на проходы турецких судов в порты Абхазии22. Осенью 2009 г. грузинские ВМС арестовали турецкий танкер за нарушение режима блокады. Турецкие власти резко осудили действия Грузии, тогда же последовал срочный визит министра иностранных дел А. Давутоглу в Тбилиси, где на уровне министров иностранных дел были обсуждены рамки турецко—абхазских отношений23.

Во время президентских выборов в Абхазии права избирателей получили также абхазы, проживающие в Турции24. Усиление политического и экономического присутствия Турции противоречило грузинской политике экономической изоляции Абхазии, к тому же ее активность серьезно беспокоила руководство Грузии и негативно влияла на турецко-грузинские отношения, поскольку создавала определенную угрозу безопасности Грузии. Ввиду того, что большая часть абхазского населения оказалась вовлеченной в турецкий бизнес, Турция, скорее всего, под видом защиты бизнес-интересов своих граждан будет стремиться к утверждению своего присутствия в Абхазии, может создать определенную угрозу безопасности в регионе, который Грузия считает частью своей территории.