Любовь Егоровна любовалась своим ребенком с самой теплой улыбкой, с какой мать может радоваться одаренности родного чада:

– Моя доченька настоящий талант! Виртуоз!

Саша, видя счастье на лицах родителей подруги, растягивал губы в натянутой улыбке. Он ощущал, как некто намного сильнее сжимал его тело в каменном кулаке, а сердце, сдерживаемое колючей проволокой, от напряжения и злости стремилось вырваться из не отпускавших его терновых уз. Пока горечь тягуче скатывалась и разливалась по всему его горлу, обжигая кислотой каждую клеточку, парень перестал удерживать уголки рта в улыбке, и она плавно скатилась в недоверчивый, пугавший оскал.

Вика, видя метания друга, обратила его отстраненный взгляд на себя. Саша, заметив ее гипнотизировавший взор, плавно погружался в успокаивавший медитативный транс ее зрачков, окруженных голубой сферой радужек.

– Вы не собираетесь поступать в академию, Виктория? – спросил Семен с нескрываемым любопытством. – У вас талант, и он не должен пропадать.

– Я подаю документы в консерваторию имени Шостаковича. – Вика перевела светлый взгляд на гостя. – В конце ноября прослушивание.

– Тогда удачи вам, Виктория, – пожелал ей Семен и попробовал на вкус кусочек сочного цыпленка, только поданного к столу.

Роза вошла в переполненный людьми дом, в котором играла громкая электронная музыка, а танцпол громыхал от топота многочисленных ног.

Не разглядев среди отдыхавших ни одного знакомого лица, девушка направилась к столу с угощениями. Налив в одноразовый стаканчик газировку, она подошла к свободной стене и, прислонившись спиной к ней, сделала глоток безалкогольного напитка.

Из нестройного потока танцевавших выбежал молодой человек, держась за руки с черноволосой спутницей. Улыбнувшись друг другу, они поцеловались. Роза машинально отвернулась. Но, увидев еще одну тесно ворковавшую парочку, она вновь посмотрела на уже знакомого парня.

Незнакомка, обнимая кавалера за шею, что-то прошептала ему на ухо и, отпустив его из пленительных объятий, отошла в дальнюю часть дома.

Проводив ее, парень обернулся. Заметив Серебрянникову, он с привычной злой усмешкой направился к ней.

Видя его, шедшего в ее сторону, Роза скрылась в общей массе людей. Она спряталась в тени около стены, надеясь, что приставучий однокурсник переключится на многочисленных приятелей. Но не успела девушка перевести дыхание, как назойливый однокурсник возник перед ней преградой, которую невозможно обойти.

– История повторяется, – с неприкрытым ликованием произнес Саша, опершись рукой о стену недалеко от лица Розы.

– Твоя подружка не заревнует? – спросила она, подняв одну бровь.

– Она мне не подружка, – фыркнул парень, заглянув в разрез ее блузки. – Ты надела пуш-ап?

– Грудь – единственное, что ты ценишь в девушке? – сощурившись, хмыкнула Серебрянникова.

Козлов, томно облизнув губы, улыбнулся только шире.

– Забыла? – Он, откинув невесомую ладонь девушки, коснулся воротника ее блузки и проворно расстегнул три верхних пуговицы, обнажая ложбинку плоской груди Розы. – У нас уговор. Или мне выложить то фото?

«Успокойся, Роза. Это всего лишь пуговицы», – прошипела про себя девушка, сохраняя невозмутимость во взгляде.

– На нас люди смотрят, – вновь заговорила она, заметив несколько внимательных глаз, обращенных к ним. – Хочешь, чтобы к понедельнику все считали меня твоей новой игрушкой?

– Я люблю внимание, Роза. – Он, коснувшись ее распущенных спиральных локонов, задумчиво усмехнулся.

Щелкнув однокурсницу по носу, Саша вернулся в танцующую толпу.

Девушка не отводила от него испепеляющего взгляда, пока тот все дальше и дальше скрывался в безудержном скоплении людей.