После недолгого молчания девушка нервно проронила:

– Я знаю, что ты пережил, но ты не должен вымещать свои страдания на других. Поговори с психологом.

– Я ходил к психиатру, – выдавил из себя Саша, сжимая руль. – Его тупые упражнения и постоянные вопросы об одном и том же оказались бесполезными. От таблеток мне становилось только хуже. Врач не избавил меня от проблемы.

Девушка промолчала, не отводя взгляд от лица парня, сосредоточившего в своих чертах все напряжение, которое могло быть в нем тогда.

– Вика, ты мой самый близкий друг, – основательно заявил Саша, когда они уже стояли на парковке, – и мне очень жаль, что я тебе нагрубил.

– Я тебя прощаю, – холодно ответила она, отстегнув ремень безопасности.

Козлов сжал каменные пальцы на руле и невольно напряг подбородок, опуская голову ниже.

– Если нужно будет с кем-то поговорить, то поговори со мной, ладно? – сказала мягче Вика, замечая, как ее друг вновь отдалялся от нее.

– Спасибо, – парень поднял тяжелый взор на девушку и взял ее за руку.

Сколько помнил Козлов, у Вики, как у настоящего музыканта, всегда были ухоженные мягкие руки, а длинные кисти пестрили ярко-розовыми овальными ноготками. Саша провел большим пальцем по светлой девичьей коже, чувствуя встречную теплоту и нежность. Наблюдая, как озадаченность с лица друга медленно улетучилась, девушка слегка улыбнулась ему. Выжидающе смотря на ее пухлые губы, он замер, перестав отдавать отчет времени, которое заточило их двоих в объятия вечности.

Козлов тяжело коснулся ее мягкой щеки и провел грубыми пальцами по высокой гладкой шее, попутно задевая золотые завитки ее лучезарных локонов…

Вика, чувствуя, как его ладони спускались ниже, вовремя поймала их в свои. Парень открыл рот, чтобы заговорить, но в то же мгновение закрыл его, проглатывая лишние слова в пересохшем горле.

– Ты что-то хотел сказать? – поинтересовалась она, облизывая влажные от блеска губы.

Взгляд девушки блестел в хрупком свете осеннего солнца. Накрашенные тушью длинные ресницы завораживающе трепетали над яркой радужкой больших глаз, а черные зрачки разрешали заглянуть в них глубже, чем дозволялось обычно, и прочувствовать ее полностью.

– Нет. – Скрипя зубами, он отодвинулся от Вики и, отстегнув ремень, вышел из машины.

Дождавшись, когда парень открыл ей дверь, девушка, не торопясь, вышла из автомобиля.

– Я слышала, что на днях папа собирается пригласить к себе Алексея Анатольевича. Может, тоже придешь? – предложила беззаботно Вика.

– Чтобы выслушивать, какой я плохой сын? – горько усмехнулся Саша, выпрямляясь перед ней. – Нет, спасибо.

Девушка, ловя задумчивый взор парня, промолчала.

– Хотя если тебе есть что мне предложить… – шутя подумал он.

– Еще чего. – Она стукнула его в бок, замечая полыхнувший в его взоре огонек.

– Но хоть живая музыка будет? – поинтересовался Козлов вкрадчиво.

– Разумеется, – гордо улыбнулась та. – Без меня не обойдется ни один званый ужин.

Саша растянул губы в полуулыбке.

За это время она нисколько не изменилась. Перед ним стояла все та же Вика.

Парень вспомнил все, что когда-то их связывало: тягучие поцелуи, чувственные прикосновения, ее поддерживавший смех, взгляд, не пытавшийся прочитать его до последней строчки… и кое-что еще.

– Хорошо, я приду. – Он виновато улыбнулся подруге.

Перед тем, как зайти в музыкальную школу, Вика мягко настояла:

– Помирись с Розой.

Саша, ничего не ответив, вернулся в машину.

В дороге он подбирал слова, которые скажет однокурснице, как он в ее присутствии удалит компромат на нее и попросит прощения.

Но когда он подумал об этом… его сердце окончательно окаменело. Дерзкая полуулыбка спала с лица, а полные губы сжались в тонкую проволоку негодования.