– Смотри мне в глаза.

Парень замер, глядя вперёд бессмысленным остекленевшим взглядом.

– Это не твоя девушка. Ты виноват перед ней. Ты даже не приблизишься к ней весь следующий год.

– Не моя девушка… Виноват… Не приближусь… – как заводная кукла повторил Мишка. Жнец отпустил его, и парень медленно побрёл прочь.

До жнеца стало запоздало доходить, что он только что сделал: в личных целях применил служебное оружие, благодаря которому уже много веков о существовании административного аппарата, поддерживающего естественные природные процессы, людям известно лишь на уровне невнятных слухов. В отсутствие угрозы сохранению тайны посягательство на свободу воли было запрещено.

«Напишем, что это была самооборона, – деловито подсказал профессионал. – На первый раз поверят».

«Не произошло ничего необычного, сверхъестественного или даже просто плохого, – возразил вкус к жизни. – Так зачем зря беспокоить вышестоящих? Не будем писать ничего».

И второй раз за этот вечер жнец согласился именно с ним.

– Я думала, будет драка, – облегчённо выдохнула Варвара. – Но ты был так убедителен, вот бы мне так научиться… Спасибо тебе большое!

Поддавшись внезапному порыву, она чуть приподнялась на носках и мимолётно поцеловала жнеца в губы. Он успел почувствовать вкус вишни – её помады, как вдруг Варвара покачнулась и ухватилась за стол.

– С тобой всё…

– Да. Просто душно немного. Выйдем на улицу?

На широком крыльце здания, девушка закуталась в куртку, будто зябла, хотя осень и выдалась тёплой.

– Не понимаю, что это было, – призналась она в причинах своей перемены, – но на меня вдруг нахлынуло воспоминание, просто как раскалённая спица в мозгу, будто я кого-то любила. Сильно любила. И имя у него такое странное – Велеслав. Но почему-то стало так тепло. И так грустно. Может, правда от нехватки воздуха всякий бред мерещится? В любом случае, мне как-то расхотелось туда возвращаться. Прости, ладно?

– Я понимаю. Здоровье прежде всего.

Жнец дождался, пока она сядет в такси, а сам поспешил домой. С порога потребовал:

– Кощей, коньяк.

– Ты бестолочь, али она? – поинтересовался волхв, но коньяк достал и по бокалам разлил.

– Сам выбери, кто из нас больше, – жнец выпил коньяк залпом, но это не принесло ему облегчения, – она меня поцеловала, а я не успел уклониться.

– А на кой было уклоняться? – не понял Кощей. – Уж коли девица сама да первая, это что-то, да значит.

– Поцелуй жнеца смерти возвращает память о прошлых жизнях, – объяснение прозвучало мучительно и обречённо. – Она вспоминала своего Велеслава. А я-то уже понадеялся, что таким, как я, правда может перепасть маленький кусочек счастья!

Жнец стукнул бокалом по столу, чудом не разбив.

– Тю, подумаешь, печаль! – Кощей нравоучительно упёр руки в бока. – Велеслав тот помер давно, да курган над ним вырос! Два века скитался я по матушке-земле, разные королевишны да боярышни мне любовь свою дарили, так что ж мне, над каждой схороненной надлежало плакать до скончания времён?

– Так то удел бессмертных – жить и терять, – жнец продолжал упорствовать в своей скорби, – а для них каждая любовь оставляет в сердце неизгладимый след.

– Ну так возьми и ты оставь, за чем дело стало? – Кощей резко подался вперёд, стукнул ладонями по столу, заставив многострадальный бокал опять подпрыгнуть. – Стань для неё самым лучшим, стань для неё самым главным, чтобы и думать забыла про всяких упокойников!

– Не стоит. Сегодня был прекрасный вечер, который мы, надеюсь, оба потом будем вспоминать с теплотой, но на этом всё. Ей стоит поискать себе пару среди живых, а мне надо работать.