Действительно, в каждом углу стояли отметки «Канцелярия. Западный военный округ».

– Вот классно! Надо будет друзьям показать! Вот обзавидуются! – я очень обрадовался и стал запихивать свой «документ» в карман.

– Верни! Их нельзя никому показывать. Папа сделал это секретно. А мама говорит, что если кто-то узнает, что он военную печать поставил ради глупой детской забавы, то его ждет неминуемый трибунал и служба прапорщиком на какой-то невообразимо жаркой Кушке в ужасном месте географии.

Брат отобрал мой «документ», приложил его к своему и спрятал их в ящике. Я не знал, что такое трибунал, но это слово звучало как-то особенно строго и угрожающе. Я, конечно же, не хотел, чтобы мой дядя отправился в то опасное место.

– Ну, а как тогда играть этими документами, если они настолько секретные, что их нельзя даже из квартиры выносить? – я окончательно расстроился.

– А что, по-твоему, Штирлиц в гестапо с советским паспортом ходил? Стоит такой перед Борманом, а у самого в кармане – удостоверение разведчика, пропуск в Кремль и билет на самолет до Москвы?

– Не знаю. Наверное, прятал документы в потаенном кармане, чтобы резидентам и связным показывать? – предположил я.

– Балда. Для встреч со связными он использовал пароль. А документы хранил в тайнике. Мы тоже так поступим. Тем более, что мимо моей мамы ни один гестаповец незамеченным не пройдет.

Долго придумывали пароль. Вспомнили какой-то старый фильм про разведчиков. Там спрашивали про какой-то славянский шкаф.

– Точно копировать мы не будем, – авторитетно заявил брат. – Да и что это за славянский шкаф такой, я не знаю. Давай, может быть, что-то попроще? Может быть, что-нибудь про газету? Они же везде есть.

– Давай! Здравствуйте, у вас есть в наличии газета «Правда»?

– «Правду» уже продали. Есть только сборник речей Михаила Горбачева.

Во Львове наше семейство провело примерно неделю. Тремя семьями мы бродили по этому удивительному древнему городу, любовались старинными зданиями и грозными крепостями. В местном магазине нам с братом купили две пластиковые шпаги, и мы на какое-то время оставили ряды советских разведчиков, поступив на службу в полк мушкетеров. По улицам мы ходили со своим новым оружием, засунув его за пояс.

– Здесь снимали фильм «Д’Артаньян и три мушкетера», – сообщил информированный дядя.

Мы с братом переглянулись. Руки сами потянулись за шпагами.

– Слушай, мы просто обязаны устроить поединок в этом легендарном месте! – шепнул Димка.

– Точно! Я вызываю тебя на дуэль! Кстати, а как бы Дюма описал эту сцену? Солнце стояло в зените. Его лучи заливали мощеную улицу древнего города. Два непримиримых врага готовы были схлестнуться в смертоносном поединке. Первый – злой и неприятный, задира, грубиян, хулиган, забияка и кондотьер, долговязый, прыщавый и в очках – гвардеец кардинала де Дюмон.

– Что за отвратительное описание? И почему я опять гвардеец кардинала? Сколько можно? Я ни разу еще не был мушкетером, – возмущается Димка.

– Младшим надо уступать, а то я твоей маме пожалуюсь, – отвечаю я.

Что ж, надо отметить, что мастерством дискуссий, манипуляций и дворцовых интриг я владею не хуже, чем шпагой. Димка расстраивается: ему вечно приходится исполнять роль злодеев.

Лицо де Дюмона перекошено злобой из-за того, что он попал в полк гвардейцев не по своей воле. Он старше, больше и опытней своего оппонента. Но у него есть и слабые стороны. За последний год он сильно «вымахал» и стал слегка неуклюжим подростком, не успевшим привыкнуть к своим длинным рукам и ногам. Его противник – мушкетер и маркиз де Витёк. Он молод, весьма проворен и чертовски красив (так говорит его мама). Благородный де Витёк никогда первым не затевает драку, но всегда даст ответ любому наглецу. Конечно, мушкетер не столь опытен, как его престарелый противник, но он чертовски быстр, гибок и напорист.