Ещё один, и еще. Пришлось уворачиваться несколько раз от страшного острого клюва Летуна, чьи желтые ноги, похожие на толстые стебли скрученных потоками старых выцветщих водорослей и обросших живым мхом стеблей водного тростника.

Но при осмотре каменистого дна в родной воде нашлась желанная цель. Улитка! Ещё и небольшая, бурая, в пути ила и водорослей, она манила. Голод мучил пловца, а рачки не были слишком сытными. Ещё и Громадины с огромным ртом, всасывающим всё мелиюьсе низ самих, весь косяк погиб, лишь сам пловец запутался в водорослях и потому выжил. Был бы Летун рядом, лакомой добычей стал бы он. Но нет, его не было рядом: Громадина отпугнула его, ведь жёлтые ноги летунов часто кусали громадины.

И участь самой улитки с витым панцирем была решена сразу, защитная Броня не помогла, когда пловец одним рывком вырвал из него мягкое витое тельце. Ещё раз щёлкнули челюсти, и сыт стал из обладатель. Довольный, долго он смаковал свой обед.

Рядом проплыл сородич, который начал ни с того, ни с сего брачный танец. Время ближайшего сезона икрометания ещё не подошёл, а это означает лишь одно. Сородич заражён, и его надо остерегаться.

Пловец быстро ушёл на глубину, и вовремя: Летун сожрал сородича, когда тот «плясал» в воде. Фух, еле спасся, думал пловец. Закутался в водоросли на отдых и уснул.

Когда свет сверху пробился сквозь покрывала водной зелени, пловец захотел есть, но вскоре голод прошёл без всякой видимой причины, захотелось любви. Его плавники стали яркими, тело налилось, и он стал «плясать» прямо под игривыми лучами солнца. Проходили часы, никто не показывался из сородичей, но это не было видно пловцу. Он был в пляске, и плевать на всех!

Удар клюва Летуна, и через миг его не стало. Съев улитку, он заразился, и новый хозяин в его мозгу велел ему не чувствовать голод, страх и усталость, и плясать, чтобы стать жертвой окончательному носителю, аисту. Летуну.

Та же участь была у заражённого рачка щитня: он плавал красными жабрами вверх и был съеден уткой, что ошивалась около аиста, надеясь отведать объедков.

Часть 5. Тёмные пятна истории

Античная Европа – колония древнего Рима

Хорошие законы порождены дурными нравами.

Тацит Публий Корнелий.

Льстецы – худшие из врагов.

Он же. Ну, кто бы говорил!

Все знают официальную историю Древнего Рима и варваров, число которых за исключением Греции и цивилизаций Китая со всем Ближним Востоком все записали весь остальной мир. Как будто бы Греция и Рим были светочами цивилизации, которые ночами не спали – цивилизовать пытались весь мир, но тот по неблагодарности своей воевал с ними, и захватил Рим в благородных целях всё, что мог. В итоге Рим сам по себе от роскоши выродился, потом грязные и закутанные в невыделанные звериные шкуры варвары, с терпением выжидавшие падения соседа века и жившие всё это время мелкими племенами, всё-таки его захватили, ну, и далее начались так называемые Тёмные Века, они же Средневековье, и так далее.

История этого периода пишется отрывочно и в полулегендарном виде из-за слабой политической согласованности, да так нелогично, что многие стали говорить, что это тысячелетие в реальной истории вообще «лишнее» и придумано в каких-то неведомых ныне целях.

Да что там говорить, сказки о короле Артуре и куда менее известных вождях племён рассматривают как достоверный источник не фольклористы, а профессиональные историки! Это речь о том, на каком уровне достоверности описано Средневековье до 11-го века нашей эры. Сплошь ореол сказок, а злые языки в свете этого с логическими обоснованиями говорят, что тексты того времени просто умалчиваются или выдаются за неуёмные фантазии, ибо текущим «штампам» исторической науки резко противоречат неудобными фактами, но у них всех, у ниспровергателей, есть сильный минус. Разоблачив подобные мифы или «исторические преувеличения», сейчас уже точно и не поймёшь, они решают построить свою историческую версию, создавая столь же противоречивую картину уже своего авторства, в итоге теряя авторитет и возможность приучать читателей к логическому мышлению.