В результате похожих экспериментов бельгийский психолог Альбер Мишотт в 1947 г. обнаружил феномен, которому дал название «эффект запуска». В экспериментах Мишотта испытуемым также показывали фильм. На экране красная точка двигалась в сторону зеленой. Когда красная точка касалась с зеленой, последняя тоже сдвигалась с места. Затем испытуемых просили описать увиденное, и оказывалось, что они не могут этого сделать, не прибегая к причинно-следственной связи. Им представлялось, что это красная точка каким то образом привела в движение зеленую. Дальнейшие исследования не только подтвердили, что эффект запуска прочно укоренен в нашей психике, но и показали, что мы в принципе не способны воспринимать эту движущуюся картинку, не усматривая в ней каузальной связи между событиями, хотя демонстрируемое на экране – не более чем движение пары точек. И так же, как это было с наблюдениями Хайдара, обнаруженное Мишоттом явление перцептивный каузальности было зафиксировано даже у детей. Об исследовании Альберта Мишотта, посвященному каузальности, рассказывается в его книге The Perception of Causality. Methuen, Andover, MA, 1962.
Результаты экспериментов позволяют предложить, что люди от природы запрограммированы воспринимать простые и движущиеся и не движущиеся объекты как разумные существа, способные испытать сложные эмоции, в частности любовь, злость и ревность. Даже наше первое, мгновенное впечатление от увиденной сцены включает в себя такие автоматические выводы о мыслях, чувствах и намерениях объектов. В этой склонности к анимизму, по мнению многих ученых, заложенной на нейронном уровне, кроется ключ к пониманию древних обычаев вроде жертвоприношения природе, ритуальных общений с предметами и многих других. А в моем исследовании имеет ключевое значение, так как объясняет процессы взаимодействия человека с фигурой, формой и другими проявлениями в жизненной среде.
Глава 5. О важности эстетики и эстетического восприятия
Человеческая жизнь неизбежно связана с эстетикой, и я как искусствовед и человек, с детства приобщённый к творчеству, чувствую это особенно остро. Для меня эстетика не просто внешний вид, нечто приятное глазу, но глубинное ощущение гармонии, которое соединяет внутренний мир человека с окружающей средой. С древнейших времён люди стремились окружать себя красотой, вкладывая её в архитектуру, искусство, одежду и повседневные предметы. Это стремление не просто декоративная избыточность, а попытка выразить смысл, структуру и ритм жизни через формы, цвета и материалы.
Эстетическое восприятие, по моему опыту, не только способ видеть мир, но и канал, через который мы впитываем его. Оно формирует наше настроение, направляет мысли, побуждает к действию. Ещё в детстве я почувствовала, что красота не просто абстрактная категория, а реальная сила, которая способна вдохновлять и исцелять. Я помню дом моих бабушки и дедушки в Вологодской области, деревянные стены, резные оконные наличники, потрескивающие доски пола, огромная русская печка на кухне с аккуратно застеленными плетёными ковриками ручной работы. Простоту и теплоту этого места дополняли детали быта, вышитые салфетки, люстра, сияние солнечного света и сверкающий хрусталь в шкафу за стеклянными дверцами, кружевные занавески и ветки яблони за окном. В этих моментах я ощущала, как уют и гармония пространства влияют на меня, успокаивают, наполняют радостью и заставляют задуматься о ценностях традиций. Приезжая на летние каникулы, я не замечала, как пробегало три месяца.
С детства мне посчастливилось соприкасаться с творчеством, живописью, музыкой, архитектурой. Мои бабушка и дедушка по папиной линии очень любили живопись и всё время рисовали. Красивее цветов моей бабушки я не видела на свете. Она умела повторить даже изображения на чайном сервизе Ленинградского фарфорового завода. Когда я смотрела, как бабушка ведёт кистью по холсту, это было похоже на магию. Её движения были плавными, размеренными, как будто она знала какую-то тайну, которую мне ещё только предстояло разгадать. Каждое прикосновение кисти к бумаге или полотну рождало не просто краску, а что-то живое. Сначала появлялись линии – лёгкие, почти неуловимые, словно пробуждающиеся ростки. Затем мягкие мазки превращались в лепестки, в которых я видела удивительную симфонию цветов и оттенков. Это был не просто процесс рисования, это было созидание, материализация красоты из пустоты. Я замирала, наблюдая, как цветы «вырастают» под её руками. Эти моменты наполняли меня особым ощущением, смесью восхищения и трепета. Это было похоже на прикосновение к чему-то святому, что нельзя объяснить словами, но можно почувствовать. Я помню, как сидела рядом, держа в руках свои детские краски, и пытаясь повторить её движения. Но мои цветы не выглядели так, как её. Они были немного неловкими, неправильными, но бабушка улыбалась и говорила, что главное передать настроение, а не форму. Я тогда не до конца понимала её слова, но каждый раз, когда она показывала мне, как смешивать краски или как накладывать мазок, я чувствовала, что она передаёт мне что-то большее, чем просто навык.