Я сидел скрестив ноги на подушке и медитировал. Внезапно возникло ощущение, будто я нахожусь в лифте и он возносит меня все выше и выше… Верхнего этажа не существовало, подъем был бесконечным, и чем выше я воспарял, тем ярче становилось окружающее меня сияние. Я чувствовал себя крошечным огоньком, мчащимся навстречу солнцу. Блеск пронизывал все мое существо, и яркость его неуклонно росла. Наконец я окончательно слился с безбрежным океаном ослепительного света – и исчез.

Мой ум отключился. Ничто не касалось моего сознания. Не было больше ни мыслей, ни чувств, ни движений, ни форм, ни звуков, ни текстур, ни желаний, ни страхов, ни противоречий, ни границ… Не было ничего. Абсолютно ничего. Некуда было идти, нечего было делать. Любая деятельность остановилась, осталось лишь это неоформленное сияние, преисполненное собственной полноты и совершенства.

И когда я стал этой огромной, всеохватной открытостью, воцарилась неописуемая тишина, покой, превосходящий все блаженство, весь восторг, что пережил я в своих медитациях. И в этой лучистой безмятежности проявилось лишь одно-единственное благородное качество: совершенный покой.

– Цзихуэй… – встревожил мою умиротворенность какой-то отрывистый звук.

– Цзихуэй… – в непоколебимом спокойствии раздавался чей-то голос.

– Цзихуэй… – звучание обрело смысл. Меня звал учитель.

Я открыл глаза, и посреди ослепительного сияния неожиданно материализовалась каменная комната. Материальная тьма легла поверх духовного света.

– Э ми то фо, – поприветствовал меня Сяо Яо.

Я обнаружил себя на матрасе, на полу возле меня сидел мастер. Прошло еще немало времени, прежде чем я заговорил.

– Сифу… – прошептал я чуть слышно.

– Я не отходил от тебя последние восемь дней.

– Восемь дней?

– Я застал тебя лежащим без чувств. Я позвал тебя, но ты не отозвался. Я проверил, дышишь ли ты, и не ощутил дыхания. Я попытался нащупать твой пульс и не почувствовал пульса. Я поднял тебя и уложил на кровать.

– Я не дышал? И не было пульса?

– Это состояние называется сяо сы эр да хо – «малая смерть, большая жизнь».

– Я был мертв?

– И да, и нет. Это была управляемая смерть. Я был с тобою и следил, чтобы ты не ушел навечно.

– А свет был таким прекрасным…

– Мы, буддисты, называем его Кун – Пустотой. У даосов он именуется Уцзи – Извечной Бесконечностью. Эта реальность присутствует всегда и везде, но открывается лишь тогда, когда душа достигает очищения и прекращается умственная активность. Именно это состояние постиг Будда, медитируя под деревом бодхи. Это и есть нирвана.

– …и таким спокойным…

– Такова твоя истинная сущность. Совершенство – вот кто ты есть на самом деле.

– Я ощущаю себя как-то по-другому, не так, как раньше.

– Ты освободился от большей части своей кармы.

– У вас усталый голос, сифу.

– В состоянии «малой смерти» поток ци может остановиться. Поэтому крайне важно, чтобы рядом был опытный мастер. Я днем и ночью следил за тем, чтобы твои энергетические меридианы не ослабли. Но не беспокойся за меня, я быстро восполняю запас ци, – заверил меня учитель.

Некоторое время мы сидели в молчании. Комната излучала ауру чистой любви и сочувствия. Учитель удалился, я же остался лежать на койке. И хотя помещение было погружено во тьму, я повсюду видел блеск внутреннего света – как с открытыми глазами, так и с закрытыми. Ясное белое сияние наполняло темные покои. Я не мог различить очертания своего узилища физическим зрением, но отчетливо чувствовал расположение стен и даже мебели.

Казалось, каменная комната висит в сияющей пустоте, подобно призрачному видению. Всеобъемлющая безмятежность все не покидала меня, только теперь она пронизывала стены, мое тело и даже мои мысли. Ограниченный мир форм рождался в неоформленной бесконечности, и даже заключенный в тесную и темную камеру, я испытывал чувство абсолютной свободы.