Я и сейчас по-прежнему хожу в ученицах. Люблю приезжать к нему, а ухожу каждый раз с зарядом энергии и желанием работать. Он всегда интересен, остроумен и нов. Это и неудивительно: на его столе появляются все новые и новые книги. Говорит: «Как хорошо, что есть „Книга – почтой“». Поистине книги – его друзья; уходишь – и чувствуешь, что он не один. Правда, кажется, что книги отнимают жизненное пространство; они везде, даже на кухне и в прихожей, пирамиды из книг загородили и балконную дверь – единственный выход на воздух. Свободна только маленькая ниша, чтобы спать, и часть стола, чтобы писать.

А на подоконниках – голубые озера нежных фиалок, которые цветут в этой квартире круглый год.

После окончания Московского университета в 1973 году я получила направление в Институт русского языка, в сектор современного русского языка, которым руководил Михаил Викторович Панов. Два года я была стажером-исследователем, а затем стала сотрудником сектора. Всякий начинающий принимает на себя разнообразную техническую работу. Так было и со мной. Но с самого начала М. В. организовал для нас (Светланы Кузьминой, Марины Гловинской, Гали Бариновой, Лени Крысина, Ламары Капанадзе и меня) семинар, где читались и обсуждались доклады.

Когда возник вопрос о теме будущей кандидатской диссертации, была выбрана тема «Членимость слова». М. В. представил меня А. А. Реформатскому. Так сложилось, что я защитила диссертацию по плановой теме сектора «Русский язык и советское общество». Но благодаря М. В. возникли и сохранились до конца дней Александра Александровича мои добрые отношения с ним. Позднее мы пригласили в сектор для рассказа о МФШ Владимира Николаевича Сидорова. В университете я написала «исторический» диплом под руководством Петра Саввича Кузнецова. Госэкзамен сдавала Р. И. Аванесову. Так по-разному я начала узнавать «москвичей».

Михаил Викторович стал признанным главой школы в последней четверти XX века. К ее столетию он опубликовал специальную статью. Видимо, неслучайно в домашней беседе он делает такую запись: «Мое желание-совет: где можно, употреблять название:

МЛШ = Моск. лингв, школа.

МФТ = Моск. фонолог, теория.

Но не уродливое МФШ = Моск. фонолог, школа.

Не в одной фонологии дело!»

Вскоре я стала бывать в доме Михаила Викторовича. Большую часть пространства в нем занимали книги – филологические, художественная литература, альбомы, книги по искусству. Рабочий стол, за ним – фотографии Виктора Васильевича и Веры Алексеевны – родителей Михаила Викторовича. В комнате и кухне множество цветов в горшках, за которыми М. В. заботливо ухаживал. Над столом повешены легкие игрушки – подарки.

В доме нет телевизора, только приемник. Кроме книг М. В. собирал и хранил также многочисленные вырезки из газет, интересные в языковом отношении или с проблесками вольности. Книги дома, походы в книжные магазины, библиотека с редкими старыми и новыми книгами. Вместе с М. В., особенно в последние годы, мы бывали часто в букинистических магазинах. Однажды в букинистическом в конце Остоженки (у метро «Парк культуры») – чудо! – лежат «Столбцы» 1929 года Н. Заболоцкого, которым я занималась. Эта общая радость стала для меня и напутствием в работе над языком этого поэта.

Когда Михаил Викторович уже не мог выходить из дому, он просил покупать ему книги. Вот его заказы (по его запискам):

1) М. М. Пришвин. 20-е годы.

Дневник. Клюн (Автобиография)

Гинзбург Л. Дневник.

Переписка Л. Гинзбург и Н. Мандельштам.

2) «Минувшее» (сборник). Т. XXIII.

Малевич К. Собр. соч. Т. 2.