– Что входит в упражнение?

– Очередью из двух – трёх выстрелов, на сто метров, по мишени в человеческий рост. Первой очередью – «отлично», второй – «хорошо», третьей – «удовлетворительно». Какое упражнение вы выполняете?

– Для спецподразделений – та же мишень, плюс вторая мишень – пулемётчик. По второй мишени – в противогазе. На всё упражнение – десять патронов. – Не слабо. Сейчас из «АК» стрелять не будешь – они все на складах. Начнутся занятия, сдашь в процессе учёбы. Разборку и сборку сделаешь на учебном, завтра, в 10. Уставы повторил? В 15 приходи в строевую часть…

В назначенное время, в отглаженных брюках и форменке, начищенных, до блеска, ботинках, в сверкающей золотом, медной бляхой поясного кожаного ремня, стоял на пороге кабинета начальника строевой части – майора Кузнецова.

– Разрешите? Товарищ майор! Старшина третьей статьи Полянский прибыл для сдачи экзамена по Уставам Советской Армии.

Начальником строевой части оказался майор, первым встретивший меня, будучи дежурным по училищу.

– Ты чего вырядился, как на парад? – удивился майор.

– У нас так принято – к начальнику строевой части являться в парадной форме.

– Зачем?

– Не знаю. Говорили, если ему не понравился внешний вид, он мог прямо из кабинета отправить под арест.

Майор смотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Значит, серьёзно решил получить профессию авиационного инженера? Признаться, при первой нашей встрече, решил, что просто хочешь отдохнуть от службы. Почему сразу не поступил в училище – сейчас бы уже заканчивал учёбу?

– Так получилось, долго рассказывать.

– Что сейчас заставило тебя после срочной службы пойти в училище?

– Потому, что четыре года назад совершил ошибку – лучше сейчас её исправить, чем потом – никогда.

– Почему выбрал авиатехническое, а не другое, например, танковое или ракетное?

– Встретил очень хорошего человека, бывшего авиационного инженера.

– Почему бывшего? Кто такой?

– Попал под сокращение в 59 году, капитан Шантуров.

– Владимир Георгиевич? – теперь я вспомнил имя и отчество своего старого наставника.

– Да. Вы знаете его?

– Знал, служили вместе – я молодым техником, – он уже был старшим техником эскадрильи. Где и как ты с ним встретился?

Я рассказал, как познакомился с ним, как он хотел, чтобы я пошёл учиться в авиатехническое училище и, как обижался на меня, когда не послушал его совета.

– Где он сейчас, не знаешь? – Нет, не знаю. Знаю, что в 1964 году, после отставки Хрущёва, вернулся в армию, а куда – неизвестно. Он говорил тогда, что едет в Москву, в распоряжение управления кадров главного штаба ВВС.

– Да, мир тесен, – не знаешь, кого и как потеряешь, и кого и где встретишь. Ладно, ты в караулы ходил? – Нет, роту связи в караул не привлекают. В оцеплении по периметру и дневальным в автопарке – приходилось. Дежурным и дневальным в роте – неоднократно. – Дежурным я тебя видел – службу знаешь. Правильно сделал, что всё взял на себя и суворовца подключил. Надо было меня разбудить. Я потом сержанту шею намылил – хорошо, что до генерала не дошло – досталось бы нам обоим на орехи. Всё. Иди. Скажешь майору Васильеву, что Уставы ты сдал. Надеюсь, кто такой часовой – знаешь? – Часовой – это «труп», завёрнутый в тулуп, выставленный на мороз и повёрнутый в ту сторону, откуда должна прийти смена.

– Вот именно.

– Когда прибыть для сдачи строевой подготовки?

– Приёмам с оружием тренироваться надо?

– Нет, товарищ майор, не надо – этим у нас владеет весь личный состав, до последнего писаря.

– Договаривайся с Лукиным, я ему скажу.

Утром следующего дня, придя в тир, обнаружил, что меня уже ждёт мичман Журавлёв, несмотря на то, что явился я раньше назначенного времени. Мишени уже были развешены – ждали майора. Вместо него пришёл незнакомый мне капитан, – начальник тира доложил о готовности к стрельбам.