Мне даже в голову не могло прийти, что всю нашу «репетицию» строевого исполнения песни из окна своего кабинета наблюдает начальник училища.

За пять минут до назначенного времени, явился в приёмную начальника училища. Там уже находился майор, – вероятно, начальник учебной части, с которым мне было приказано явиться на собеседование.

Я представлял себе, что это такое, но проходить его мне не приходилось и на какие вопросы придётся отвечать, оставалось только догадываться… … – Скажите, что это за песню вы разучивали час назад, на плацу, о солдатской дружбе? – начал разговор генерал.

– Обычная строевая песня, я её ещё с первого года службы помню. – Обязательно пришлю музыкантов – пусть подберут музыку, мне очень понравилась. Скажите, старшина, там, где Вы служите, все так учатся строевой подготовке? Твои подопечные за два часа научились большему, чем многие наши курсанты не могут научиться за два года.

– Мы всё – таки в столице службу несём – нам плохо выглядеть нельзя – ни внешне, ни внутри. В большинстве случаев мы всё время на глазах у тысяч людей, в том числе и у иностранцев.

– Да. Выправка и дисциплина чувствуется, у вас на высоте. Скажите, в чём заключается служба вашей части в Москве?

– Обеспечение общественного порядка во время проведения массовых мероприятий и охрана некоторых государственных объектов.

– Охраной заключённых тоже вы занимаетесь?

– Нет, наша дивизия этим не занимается. Для этого существуют специальные конвойные части, – они входят в систему внутренних войск – В праздничных военных парадах ваша дивизия тоже участвует? – Так точно. В военных и в спортивных. В составе одного из полков есть отдельный батальон – парадная коробочка.

– Что значит в спортивных парадах?

– Выделяется необходимое количество личного состава, как правило батальон, одевают в спортивную форму, два – три месяца тренировок и изображаем спортивное общество «Динамо».

– Чем Вы занимались до службы в армии?

– Работал и учился на заочном отделении Уральского политехнического института по специальности «Обработка металлов давлением»

– С техникой имели дело?

– Да, работал подручным на прокатном стане.

– Тяжело приходилось работать и учиться?

– Да. В металлургии везде нелегко.

– Поэтому решили сменить профессию?

– Не интересно. Работа инженеров тоже далеко от творческой – многие уходили из профессии.

– Почему сразу не поступали в училище?

– Собирался в гражданский авиационный ВУЗ, но меня уговорили сдавать экзамены в УПИ. Экзамены проходили в первых числах июля; когда уже поступил, забирать документы и поступать заново просто побоялся, можно сказать, струсил.

– Почему хотели связать свою жизнь с авиацией?

– Когда вижу самолёты, во мне всё замирает, забываю про всё на свете, не могу налюбоваться на их красоту. Мне кажется, что самолёты – вершина инженерной и технической мысли – совершенней техники, чем самолёт, на свете не существует и не будет существовать никогда.

Я знаю, что такое подъёмная сила крыла самолёта, за счёт которой самолёт держится в воздухе, но иногда кажется, что в полёте самолёт словно оживает, становится самым умнейшим живым существом. Это прозвучит банально, но я, почти уверен, что просто люблю самолёты.

– Кто или что определило Вашу любовь к авиации?

– Несколько лет назад я познакомился с одним очень хорошим человеком, авиационным инженером, капитаном, попавшим под «хрущёвское» сокращение, – он так увлечённо рассказывал о самолёте, как о живом, самом лучшем своём боевом товарище. Вероятно, этот человек и посеял в моей душе это зерно любви к самолётам, к авиации. Чуть позже, этот капитан дошёл до Министра обороны и добился возвращения в армию, к своей любимой профессии.