Младшей девочке в 40-м году исполнился годик, но Хая кормила её грудью, потому что она родилась ранней весной 39-го, а летом прикармливать и отлучать от груди врач не рекомендовал. У Хаи всегда была свежая пресса, и она была в курсе всех политических событий в Мире. Она знала, что Гитлер уже начал военные действия на западе, оккупировав Польшу, впервые она узнала о гонениях на польских евреев, жестоком уничтожении целых семей, не щадя ни старых, ни малых. Она сопереживала этим попавшим в жернова войны людям. Естественно, она всегда боялась за свою семью. Волновалась она и о семье Натана: они жили в той части Молдавии, которая называлась Бессарабией и была насильственно захвачена Королём Румынии, установившим свою власть и правил там с жестокостью. Но в июне 40-го года Советский Союз заставил вернуть Бессарабию в состав Молдавской ССР, подписав по этому поводу двусторонний меморандум.

Румынские войска были выведены из Бессарабии, и семья Натана стала жить в Молдавии. Отец и мать Натана были живы, были живы и семьи братьев Натана, они все вместе продолжали трудиться на виноградниках и ухаживать за скакунами. Родители Натана очень редко навещали семью Рамона, оправдывая это большим количеством неотложных дел. В основном они приезжали с подарками и гостинцами в те дни, когда вновь родившихся внуков крестили. Дети занимали всё время дня Хаи: они требовали индивидуального внимания. А ещё была очень большая проблема с питанием Натана, его диабет «требовал» специальной диеты, это значит, что надо было готовить всем отдельно. Для Хаи это не было обузой – она так любила своего доброго и любящего мужа и всех их детей! Няня жила у них второй десяток лет, её помощь была бесценна, она была практически членом семьи. Мама часто оставалась у них на несколько дней: младший брат Хаи женился на киевлянке ещё при жизни отца, у него было двое детей, но жена чуралась общения с его мамой. Они расходились в методах воспитания детей. Мама Хаи была выше этих разногласий и не старалась навязывать им своего мнения, бывала у них только в те дни, когда был какой-то праздник, и она приносила детям гостинцы. Встречали дважды Новый год, потому что один по вере отмечался ранее на 2 месяца, чем светский Новый год.

Наступил 1941год…

От Хаима приходили тревожные письма, он писал очень часто, знал, что родители ждут этих писем. Он был их первенцем и любимцем! Хая и сама понимала, что сейчас настолько шаткий Мир, а у неё на руках семеро детей, двое из них – девочки, были взрослыми, а пятеро – малыши, беспомощные и требующие постоянного внимания, а ещё больной муж: а вдруг будет война, где брать ему лекарство…

Весна была жаркая, дети очень страдали от духоты. Няня водила малышей в тень каштанов, там они играли, водили хороводы вокруг деревьев, прятались за крупными стволами, а нянечка делала вид, что не может их найти. Всё было мило и забавно, она любила их, как своих родных детей: у неё, к сожалению, не было их, она была в молодости замужем, но муж её погиб на работе в шахте, она не могла жить больше в том городе и поехала в Киев. Поскольку у неё не было никакой специальности, кроме доброго сердца, она с удовольствием пришла в семью Хаи, чтобы ухаживать за детьми и помогать по хозяйству.

Наступил тот самый страшный, известный всему миру день – ночь на 22 июня. Маленькая дочь Клара спала очень беспокойно и Хая часто вставала к ней, чтобы успокоить. Вдруг стёкла в окнах зазвенели, потом она услышала страшный грохот, она сразу всё поняла. Ужас охватил её с ног до головы, она просто «остолбенела», никак не могла понять: что же делать??? Она бросилась будить Натана и няню: быстренько одевайтесь теплее и одевайте детей – война! Старшие дочери тоже суетились, собирая какие – то вещи, свои дорогие сердцу вещицы: они понимали, что сюда они уже никогда не вернутся. Хая собрала из комода, и из секретера всё самое ценное: драгоценности, столовое серебро, красивую и тёплую одежду, золотые монеты, хранящиеся на чёрный день. Вот он и наступил. Всё это она положила на красную плюшевую скатерть, лежащую на столе, завязала всё крепким двойным узлом, взяла эту поклажу на согнутую в локте руку, позвонила маме и попросила связаться с братом. Хая взяла на руки маленькую Клару, двоих малышей взял за руки Натан, двоих – нянечка. Они, гуськом, по тёмным улицам, выдвинулись в сторону вокзала, надеясь сесть на любой поезд, который увезёт их на Восток.