Михаил Шнитке Жизнь спустя читать онлайн страница 3
Глаза больны и пальцы тонки,
А ощущения – тупы.
Он ждет кого-то, ждет спасения,
Он ждет, Спаситель не идет,
И искривили опасения
Сухой, чуть приоткрытый рот.
Но вот фигура, и, как кошка,
Бесёнок мой припал к ногам.
Прощенья просит, просит крошки,
А тот перешагнул, немножко скользнув по сведенным рукам.
Глаза он поднял, непрощенный:
Прозрачный шлейф и ласты ног.
Господь, конечно, ни при чем, но
как я ошибиться мог?
………………………………………………………………..
………………………………………………………………..
И снова ждет – паук в засаде,
И повторяется подлог.
То раз в три дня, то трижды на день
Кричит “прости”, но глохнет слог.
Смотрю со стороны – и грустно,
И скучно, больно и смешно
Я бы тащил его наружу,
Но он ведь не пойдет со мной.

Была еще приписка автора: “Листок с этим стихотворением случайно нашелся. На нем еще четыре строчки, формально дополняющие его до балладной формы, но в остальном – лишние. Зато сбоку такой апограф (или гипограф?):

Ну вот, обидел паука,
Моя небрежная рука
Порвала паутинку —
Его авоську с рынка,
С паучьей свежей пищей.
Паук в углу, как нищий”.

Пропущенные строчки он мне, разумеется, не сообщил, а про паука устно читал: не “авоська”, а “корзинка с рынка”.

II
И скучно, и грустно, и нет больше сил
Сносить эту смертную муку.
Меня кто-то тупо и злобно избил,
На дыбе мне выломал руки.
И вот я вишу. Оборваться – конец,
До верха добраться не в силах Вишу, подо мною внизу студенец —
Кровь, кости и рваные жилы.
Со свистом проносится мимо меня
То камень, то битая склянка,
А то пролетит и, о камни гремя,
Сомнется консервная банка.
Какое веселье, везенье весь день
потратить на это висение,
А к вечеру, как ему только не лень,
Палач возвратится усердный.
“Ну что же сегодня, помнем ему мозг
или, может, возьмемся за сердце?”
В руках его я как податливый воск,
Но мне очень больно, поверьте.
День снова проходит, и снова игра
для беса, за сутками сутки.
Веревка, однако, тоньшает. Ура!
Висеть остается минутку,
И рвется. Я в бездну врезаюсь, и вот
Поспорит о мне с моим ангелом Тот[4].

Еще один Дон Кихот

Забрало опущено намертво,
Копье – на уступе щита,
И всё, что царапалось, замерло,
Надежда и всё – суета.
Я долг понимаю по-своему,
Но, как его ни понимать,
Настолько тут все пересолено,
Что шлем не придется снимать.
Пожалуй, нет смысла пришпоривать,
И так ждет достойный удар.
Успел еще крикнуть: – До скорого! —
Пока из седла вылетал.
Я выбит – казалось бы, кончено,
Но, недолетев[5] до земли,
Увидел я нового конного,
И вызов ему понесли.

1983 г.

Совершенно не понимаю, почему именно тут автор решил поставить год написания.

66-й сонет Шекспира

М., крестной

Измучен до потери воли к жизни
Я между унижением слуги
И наглостью хозяина бесстыжей.
С уверенностью собственной руки
Ее неверностью. И превосходством хама
Над честью. И невинностью в капкане.
И знать, что был – и был зарыт талант,
И мощь предать – чтоб в немощи укрыться,
И чушь нести – чтоб не кусаться с крысой.
А чтоб не врать – являться дураком,
Не злу служа – использоваться злом.
А выход – только шаг в оконной раме.
Но не могу же я расстаться с Вами.

На мое замечание, что первые шесть строк – слабые и банальные, автор воскликнул: “Разумеется! Так же, как у Шекспира. Зато какие следующие шесть!”

Я хотел отправить это в раздел переводов, но автор не разрешил. Сказал, что это не перевод 66-го сонета, “66-й сонет” – только название стихотворения. Хотя я с ним и не согласен, пришлось уступить.

«Наконец-то отпыхало лето…»

Наконец-то отпыхало лето,
Без движений немного знобит,
И на женщинах что-то надето,
И теплей и понятней их вид.
Наконец колесо провернулось
И опять замерло'[6] на нуле,
И помеченный крестиком нулик
Задрожал на оконном стекле.