К первому сентябрю я вернулся в техникум, где должны были начаться занятия. Но нашу группу в составе тридцати первокурсников сразу отправили на уборку урожая в село Ильинку, в полеводческую бригаду колхоза «им. Ильича». Жили мы на полевом стане всей группой в большом балагане, где девушки спали в одной его стороне, а парни в другой. Две однокурсницы стали нашими поварами, они готовили еду в большом котле сразу на всю группу, в основном обеды с борщами или супами, а на ужин какие-либо каши. На завтраки нам привозили свежее молоко с хлебом домашней выпечки. Работали мы в основном на зернотоке. В те времена ещё не было никаких механизмов для работ с зерном на токах, всё выполнялось вручную.

Самая трудоёмкая работа была разгружать зерно лопатами с бортовых автомашин из-под комбайнов, так как не было ещё и самосвалов. Особенно тяжело было разгружать влажное зерно. Нелегко было и загружать его центнеровыми ящиками в кузов машины. Зерно очищалось на самодельных веялках, которые приводились в действие вручную или, в лучшем случае, приводом широкого и длинного ремня от вала отбора мощности колёсного трактора.

Произошёл тогда один случай при такой механической веялке, когда я спас от большой беды свою однокурсницу. Металлический вал, вращающий решётный стан веялки, значительно выходил за пределы деревянного подшипника и имел на конце большие острые заусенции. При работе веялки две девушки лопатами отгребали от неё очищенное зерно, а я на другой стороне откидывал зерноотходы. Вдруг услышал громкий девичий визг и заметил, что все столпились около одной девочки. Когда я быстро подбежал к ним, то увидел, что этим вращающим валом захватило и закручивало её платье. Многие наши ухватились за девушку и старались оттянуть её от вала, что мало ей помогало. У меня моментально возникло решение сорвать приводной ремень с вала трактора и он быстро снялся с него, после чего работа веялки сразу остановилась. Эту девушку в срочном порядке на машине отправили с большой травмой в нижней части живота в районную больницу. Потом нам сказали, если бы веялка продолжала ещё 2—3 минуты работать, то спасти жизнь пострадавшей стало бы невозможно. Она больше месяца находилась в больнице и вернулась, когда у нас уже начались занятия в техникуме, и очень искренне меня благодарила за тот поступок.

Запомнился мне разговор между пожилыми местными колхозниками во время перекуров в работе на току на тему предстоящего выхода на пенсию. Такие разговоры мне приходилось много раз слышать ещё в Комаровке. Оказалось, что в этом ильичёвском колхозе так же, как и в комаровском, пенсия старикам выдавалась не государственная деньгами, а по Уставу колхоза в объёме всего лишь одного пуда муки в месяц. И такую пенсию в народе называли пресловутым «петушиным пайком», так как шестнадцать килограммов муки могло хватить на хлеб на один месяц только одному человеку. Но всем остальным, как говорили представители власти, должны помогать дети. Но люди тогда задавались вопросом, что делать тем, у кого в семье нет детей. В таком случае выходило, как в крылатом выражении: «У матросов есть вопросы, у советов нет ответов».

Приходилось мне ещё трудиться на соломокопнителе прицепного комбайна С-6 у одного передового комбайнёра, который соревновался с другим человеком, чтобы получить орден Ленина. Поэтому они старались друг перед другом, у кого будет больше намолочено зерна. Для этого старались дольше молотить ночью. Нам же, прицепщикам, из-за ночной росы было очень трудно работать вилами с влажной соломой, которая ещё к тому же часто не соскальзывала с днища копнителя. Приходилось часто прыгать в него, чтобы ногами и спиной самому выпихнуть солому и вместе с ней оказаться на ночном поле, после чего надо было догнать комбайн и по крутым ступенькам взбежать на своё рабочее место.