заждались.

К севу большая часть мужиков – повстанцев занялось мирным трудом.

Пётр, который в лес ушёл с винтовкой и знал

что за это последует, пристал к одному из многочисленных

отрядов казаков-атаманчиков, кормившихся от войны набегами на склады и обывателей и не признававшие никаких властей. Лишь бы укрыться, выжить, а там- как повезёт- такая вот программа! А если власть отыщет и прижмёт- значит не судьба найти покой в бушующем море.

Из деревни он пропал. Рушилась веками устоявшаяся жизнь, Потоком событий люди вырывались из привычной среды и в пучине этого сокрушительного потока, пытаясь не захлебнуться и утонуть, искали опору, которая могла помочь им сохраниться при подвижной, часто сменяющейся властью, которая могла сохранить своё существование террором по отношению к противникам, отступникам и заблудшим. А это плодило тех, кто считал всякую власть исчадьем ада, кричал: «Анархия- мать порядка!», давал волю инстинктам и призывал крушить всё, что связано с властью. Многие же вспоминали спокойные времена, кляли батюшку-царя, выпустившего власть из рук под

улюлюканье революционеров и либералов и готовы были

принять любую власть, что прекратит войну и даст

спокойствие. Поток событий колебал и рушил веру, плодил грехи и заставлял искать убежище, чтоб сохранить самое ценное- жизнь. Миллионы покинули пределы отечества.

Животный инстинкт заставлял многих бросать семьи,

устроенный быт, и искать убежище, как дикий зверь. В надежде, чем и как- угодно, добыть средства

существования и хоть на время избавиться от власти, которая объявила охоту на этих отчаявшихся и одичавших особей, которые раньше считали себя людьми, а нынче ощущали загнанными волками. «Великие времена» ломки сознания и привычной жизни людей- окаянные времена!

Этим потоком событий Пётр, как щепка в половодье, был занесён в «разбойничью артель зленных лесных

братьев» вынужденных скрываться от властей, против которых, вольно или невольно согрешили. Надежды на лучшее были хлипкими и призрачными… но как жить

по-другому они не могли определиться. Пусть будет- что будет!

Маленький отряд с атаманчиком-шишкарём, имевшим авторитет удачливого партизана, который сражался и с белыми и с красными, устроил лагерь-лежбище в лесу. Набеги на «злачные места» чтоб подкормиться скрашивали

тяжкий лесной быт с постоянными страхами быть

обнаруженными. В предгорьях Южного Урала, где лесостепь сменялась тайгой, бесконечно тянущейся до Тихого океана, где с жестокими боями по горным дорогам пробивалась партизанская армия Василия Блюхера и были

разбросаны глухие башкирские деревни перемеживающиеся с русскими поселениями пахарей и горнорабочих и хуторами латышей переселенцев, было легко укрыться. Здесь во время Гражданской войны неколебимо

сохранилась партизанская республика куда боялись сунуть нос и белочехи и колчаковцы. Сюда, как сухую степную траву перекати-поле, жестокими ветрами междоусобной

войны замело и Петра и сотни неприкаянных скитальцев с

оружием в руках и грехами против красной власти. В лесных чащобах, землянках, охотничьих сторожках, пещерах и хуторах можно было найти укрытие, надеясь на себя и на тех, кто «лесным братьям» сочувствовал.

Пётр в маленьком лесном братстве близко ни с кем не сошёлся, был замкнут и одна мысль терзала его: « Почему судьба никак не повернётся к нему своим светлым ликом, чего ему не хватает, чтоб уверенно и прямо идти по жизни?» Ответ найти не мог и винить было некого.

«Жизнь, если в ней есть смысл, должна вывести его на путь

Который определяет не он, а время в котором он

барахтался как плохой пловец в бурном потоке и не может понять – зачем ему такое наказание. Вот у Степана жизнь складно идёт, а я почему невезучий?» Особенно муторно было на душе долгими осенними ночами когда не шёл сон, а одолевали тяжёлые мысли в сырой землянке под