– Если ты хочешь, деточка, чтобы мужчины любили тебя, нужно в первую очередь самой себя полюбить. Беречь свое тело, ухаживать за ним, это твое сокровище, – продолжал наставлять отец.

Она хорошо помнила, как отец рассказывал ей про удовольствия. Она не очень понимала, почему отец ей рассказывает про секс, но решила, что папа лучше знает, что нужно рассказывать. С интересом подростка, который начинает ощущать свое тело, она внимала его рассказам про наслаждение и про то, что называется оргазмом. Рука Анны скользнула вниз по своему телу, оно этого и хотело. Анну накрыло теплой волной наслаждения, восхитительного и чувственного…

Анна поднялась из воды, пена покрывала ее наготу. Она переступила край ванны и остановилась напротив зеркала. Ее изображение было скрыто, пар полностью закрыл зеркало. Капли воды скатывались по телу, но брать полотенце не хотелось. В ванной было жарко, и она всем телом прижалась к поверхности зеркала. Постояв так несколько минут, она отошла, глядя на отпечатавшийся на зеркале контур ее фигуры, а потом протерла зеркало и посмотрела на свое отражение. И опять рука сползла ниже, но теперь Анна сквозь полузакрытые глаза могла видеть, как она беззвучно открывает рот в желании закричать от наполняющих ее эмоций, как мощно содрогается ее тело. Взгляд как будто застыл в одной точке, всего несколько мгновений, и этот миг так сладок, а она почему-то лишена его.

Она соорудила на голове чалму из полотенца, взяла с полки махровый халат и вышла из ванной.

Пятый звонок Павлу в очередной раз остался без ответа, и тогда она поняла, что, возможно, ее время наконец-то пришло. Но потом на нее накатила волна сомнений: а действительно ли ее время пришло? Или это просто очередной поворот сюжета в их жизни, которая все больше начинает напоминать игру, где каждый участник пытается установить свои правила и перехитрить соперника. И игра все никак не заканчивается, потому что игроки достаточно умны и изворотливы. Анна попыталась засунуть внутренний голос куда подальше и решила, что хоть какое-то время, пусть всего несколько часов, она будет нормальным человеком, который может просто жить и ни о чем не думать.

Но коварный внутренний голос не давал ей покоя. Он спрашивал: а умеет ли она вообще просто жить? Жить для себя, не доказывая ничего никому, быть собой? Анна пыталась заглушить внутренний голос и не слушать его. Но на него это абсолютно не действовало, и голос продолжал спрашивать: возможно, она просто не умеет жить, и даже не знает, что означает это обычное слово – «жизнь»? И, может быть, именно в этом заключаются все ее проблемы?

Глава 4

Никто из близкого круга подчинённых не замечал, что с их шефом что-то происходит. Им даже в голову не приходило, что у Павла могут быть какие-то проблемы. Босс всегда был абсолютно спокоен, уравновешен, любезен. Даже когда он отчитывал кого-то, это было бесстрастно, холодно-равнодушно, без повышенных тонов и ругани. Это было своего рода искусством, которому он долго учился и в этом преуспел. Но сам Павел точно мог определить свое сегодняшнее состояние, он чувствовал, что нервничает, ему попросту было плохо. Его мутило, и внутри все разрывалось на части. Это состояние мешало ему сосредоточиться на рабочих задачах, вернуться в привычный ритм, когда он четко строил планы и неукоснительно им следовал.

Он всегда требовал исполнительности от себя и от подчиненных. Он был тем типом руководителя, который давал сотрудникам определенную свободу в действиях, но потом неожиданно начинал спрашивать результат. И если этого результата не было – он размазывал человека так, что тот потом долго отходил от назидательной лекции шефа.