Балетные молчали, не зная, что ответить и, как всегда, ожидая продолжения тирады главного.

- Сходите к ней в гримерку кто-нибудь! – воззвал хореограф.

- Так к ней почти сразу побежала одна подхалимка, - сообщил Любарский. –Наверное, уговаривает.

- Видать, плохо уговаривает, - ухмыльнулся главный. Ткнул пальцем в Сергея: - Ты! Иди, посмотри что там. И скажи, что я не намерен ждать вечно её толстейшество!

Сергей пожал плечами и покинул зал. Он не видел причины ни отказываться, ни сопротивляться поручению. Позвать, так позвать. С него не убудет.

Подойдя к гримёрке Примы, дважды стукнул костяшками пальцев. Вошел, не дожидаясь приглашения.

- Кого там принесло?! – обернулась балерина, сидевшая в мягком кресле у зеркала. – А, это ты, - смягчила голос, увидев Сергея. – Что, застопорилась репетиция без меня?

Истомин усмехнулся, словно не желая комментировать, но давая всем своим видом понять, что Прима права в предположении.

- Иди! – ведущая балерина уставилась на сидящую рядом на корточках и массирующую ей ступню танцовщицу рангом пониже – Я хочу с юношей побеседовать! – добавила: - Наедине.

Сергей проводил взглядом девушку, которая вылетела из гримёрки, как ошпаренная.

- Хочешь со мною танцевать? – Прима протянула босую ножку и провела по бедру Сергея.

- Конечно, - Истомин, не стесняясь, рассматривал балерину. – Вы прекрасная танцовщица. У вас есть чему поучиться.

- Что за чинопочитание, - поморщилась Прима. – Я не старуха еще. Так что давай, дружок, на «ты». И поучиться у меня есть чему не только на сцене.

«На-ча-лось!» - подумал Сергей.

Но балерина не спешила торопить события и немедленно укладывать Сереженьку на диванчик, стоявший у стены гримёрки. Ей хотелось немного поиграть. Почувствовать себя юной девушкой. Той, кого нужно завоевать, прежде чем уронить на спину и раздвинуть ноги.

- Завяжи ленты, - протянула ножку.

Сергей взял валявшийся рядом пуант, медленно надел на ногу Примы, обвил шелковой лентой её лодыжку.

- Не туго? – поднял голову и встретился взглядом с женщиной.

- В самый раз, - довольно усмехнулась. – А ты послушный. Продолжай в том же духе и многого добьешься, - направилась к двери гримёрки, велев кивком следовать за собой.

- У меня будет к вам, – начал Истомин. Тотчас поправил самого себя: - К тебе просьба.

- Говори. Я слушаю, - балерина замерла в дверном проеме.

- Девочка, - замялся Сергей. – Та, с которой я буду танцевать в Щелкунчике.

- И что с ней?! – недовольно нахмурилась балерина.

- Ты позволишь привести её на свою репетицию? – выпалил, уже готовый к отказу. – Она так молода и малоопытна, а ты танцуешь, словно в тебя вселилась сама Терпсихора.

- Ты умеешь говорить комплименты, - недовольство на лице сменилось тщеславной улыбкой. – Правда, я давно выучила партию настолько, что мне не нужны репетиции.

- Тогда, может ты придешь на нашу? – в голосе Сергея звучала мольба. – Посмотришь, как она танцует. Сделаешь замечания.

- Хорошо, - кивнула. – Уговорил! – рассмеялась: - Без году неделя в театре, а уже научился протекционировать, - толкнула дверь репетиционного зала:

- Ну что?! – уставилась на хореографа. – Соскучился без своей Примы? – обернулась к Сергею. Шепнула, еле слышно: - Прогуляемся после репетиции?

- Конечно, - ответил Истомин. Подумал, что у него и выбора-то особого нет.

***

Прогулка по осеннему городу заняла около часа.

Потом Прима и Сергей долго сидели за столиком в кафе, попивая сок и разговаривая. Впрочем, говорила в основном женщина. Она привыкла к поклонению, но не упускала случая напомнить о том, что если бы не её талант, то труппа давно бы или развалилась, или стала самой обычной, провинциальной.