В том, что первым поднялся Глеб, она не сомневалась, чувствовала. А Шура, поправив свою рогульку из закрученных, всегда непослушных волос перед зеркалом, пригладив облегающий белый топ, распахнула дверь и мило улыбнулась.

– Привет! А мы вас заждались! Проходи.

– Привет, – послышался голос Глеба, и сердце радостно сделало кульбит. – Спасибо. А Кира?

Парень сделал шаг внутрь и сразу, увидев любимую, расцвел. Шумно вздохнул, распахнул объятия. Кира, взвизгнув, протиснулась к нему и, как маленькая, доверчиво прижалась.

– Привет, любимый.

– Привет, моя радость, – чмокнул в нос и посторонился. Стоять втроем в прихожей у двери было неудобно. – Ну, что, давайте багаж, спускайтесь вниз. Не будем терять время.

Шура схватила две тяжелые сумки, всучила их парню и заявила:

– Кира, ты дом закрывай и телефон не забудь. А я пошла вниз, поздороваться с Юрой.

Глебу с сумками ничего не оставалось делать, как тоже спускаться вниз. Он, подмигнув любимой, перехватил сумки, пробурчал что-то по поводу того, что куда это все набрали и отправился следом за девушкой. Шура немного подождала, а потом спустилась на полпролета вперед, легко перескакивая по ступенькам так, что ее пышная грудь, обтянутая топом, волнительно колыхалась при каждом движении.

Прижавшись лбом к косяку, Кира с силой зажмурилась. А затем тряхнула головой. Нет, показалось. Ей все показалось. Это все нервы, вот и мерещится. Глеб прав, не нужно терять время. Она взяла сумочку, телефон, закрыла дверь и поспешила за друзьями.

10. 10

– Ничесе, – Шурка присвистнула, – не, ты видела, Кир! Это же экран последнего поколения, прикинь! На даче, Кир! А ковры, да мне кажется, не в каждом доме такие стелют.

– Видела, Шур. Ну и что, висит, лежит. Мне какое дело? Красиво, конечно, но, наверное, это все годами наработанное. Не зря ведь отец Глеба всю жизнь служил.

– Дура, ты, Кирка. Это же все бешеные деньжищи. А потом, если это все скинули просто на дачу, дома у них как? Ах, блин, забыла! Ты ж была у них.

– Была. Дома тоже красиво, уютно. Мама Глеба очень приятная женщина, я же тебе рассказывала.

– Кирка, ты, ей-богу, малахольная! И везет же некоторым.

– Ты о чем? – оторвалась Кира от созерцания репродукции известной картины.

– Везет, говорю, некоторым в хорошей семье родиться, – поправилась Шурка. – Хватит на яблоки пялиться, картина так себе, я скажу. И нарисовано коряво, и яблоки какие-то невзрачные. Пошли к пацанам, они уже мангал разожгли. Нам еще стол накрыть нужно.

Кира согласно кивнула и вслед за подругой спустилась на первый этаж. Конечно, ей хотелось, чтобы экскурсию по дому провел сам Глеб. Но Юра утащил его на улицу – какой-то серьёзный разговор, а беспардонная Шурка решила, что можно не ждать, и сломя голову понеслась по комнатам. Кира за ней, чтобы хоть как-то контролировать эмоции бесшабашной подруги.

Дача Маковецких находилась практически в конце дачного поселка. С левой стороны стеной от дома стояла молодая березовая роща, а где-то за ней было и озеро, в котором друзьям предстояло искупаться. Высокий забор, двухэтажное, но не крикливое здание, во дворе разбит красивый цветник с многолетниками, мангальная зона, – это все, что успела Кира рассмотреть, пока они выходили из машины и заносили пакеты с провизией в дом.

Настроение и так не было хорошим, так вдобавок всю дорогу Юра обсуждал с Глебом какой-то свой важный проект. Как только Шурка поняла, что никто их в дороге развлекать не собирается, ей стало скучно. Недолго думая она воткнула наушники и прикрыла глаза – подруга ее, как собеседница, не интересовала.

Неприятное что-то, необоснованное, липло к сердцу, и Кира никак не могла себя заставить настроится на позитив. Ей хотелось побыть с Глебом, но все время их что-то отделяло друг от друга. Она ловила его ласковые и извиняющиеся взгляды, но разве это могло успокоить? Сама себя не понимая, перестала разговаривать с Шуркой.