Одни льют водку, другие продают, третьи выдают марку и собирают налоги, а еще есть и те, кто лицензирует весь этот процесс, а зеленый змий бесплатный. Ребус почище сказок Шехерезады: здесь и с трех раз не угадаешь.

Мэтры от власти города Челябинска, от губернатора до его заместителей, подобную ситуацию не считают кризисной, они ее вообще никак не считают. Они говорят, что у них есть более бюджетонаполняющие статьи доходов региона, чем производство и торговля алкоголем. Но в логике господ начальствующих отсутствует одна важная деталь. Коль есть бюджет, то должны быть и деньги, которые этот бюджет учитывает. А вот в том, что кто-то обязательно их учитывает, у меня лично нет ни тени сомнений.

Снова поездка. Не успел в Москву, как уже из нее через Владимир, оставляя в стороне Нижний Новгород, на восток, поближе к Чувашии и Мордве.

Есть в российской глубинке город Муром, есть еще дремучие муромские леса, есть камень на въезде в город, свидетельствующий о былинном герое Илье Муромце, и есть река Ока, через которую, мыслимое ли это дело, как в войну через Ладогу, пришлось переправляться по льду. Пришлось, потому что другой дороги из Мурома через Оку нет. Правда жители рассказывают, что есть еще паром, но, как известно, по льду паром не ходит – не ледокол же он, наконец, атомный. Большой мост через реку строят давно и надолго. Когда финиш, не знает никто, ведь пока еще нет даже мостовых опор по берегам реки, правда, есть желание их соорудить. Так что, я думаю, жители древнего Мурома когда-нибудь доживут до грандиозного события в их жизни, увидят построенный мост и осуществят, наконец, свою многовековую мечту о свободе передвижения на другой берег Оки. Интересно вот только, как они назовут мост. Просто мост, мост – мечта муромчан, мост вековой или как-то там еще. Возможно, они даже будут водить к мосту детей и случайно забредших туристов, рассказывая эпохальную историю его строительства.

Однако ж, вернемся к переправе. На дворе март месяц, я еду в командировку и мне нужно на другой берег Оки. Весна выдалась ранняя, ярко светит солнце, перед нами река, с кое-где начинавшим подтаивать льдом и накатанная колея через нее.

– Что будем делать, Саша? – обратился я к своему водителю, упершись в берег.

– Рискнем?

– Рискнем, Григорич! – бойко откликнулся Саша. – Мы же в России. Риск здесь благородное дело, плавать, опять же, умеем.

– На авось надеешься, стремно ведь все это, – возразил я.

– Если так рассуждать, Григорич, и кирпич может на голову упасть,– подытожил дискуссию Александр.– Едем. Здесь главное скорость и внимание. А на случай чего и авось поможет.

« Да, – подумал я в эти минуты, – есть еще в жизни вещи и поопаснее полетов на самолете, когда топливо на исходе и приходится садиться в сильную метель со штормовым ветром».

Выехать на ледяную Оку оказалось не так-то просто. Вдруг появилась бабушка с какой-то повязкой на рукаве и, представившись кем-то от администрации города, потребовала денег за проезд.

– За что, сердечная, платить-то мы должны? – удивленно спросил я у старушки с повязкой.

– Как за что, за колею. Она ж специально накатанная, подготовленная для проезда и движения транспорта, на ее содержание. Это ж дорога все-таки принадлежит администрации.

Заплатив 20 рублей на содержание городской дороги, мы, наконец, въехали на лед и приступили к колесной переправе через Оку.

Правда, нужно заметить, что колею все-таки администрация содержит: местами попадались пятна песка на льду, да торчали две-три содранные в лесу кривые березовые ветки, обозначавшие, как мы поняли, края Муромской дороги.