– Дик, – ответил мэр Своуп и переложил трубку из одного угла рта в другой, – мне не нужно тебе объяснять, что когда наводнение начинается, то первым делом всегда заливает Братон. Там заливная низина. Если мы сумеем удержать там реку, то может быть…

– Тогда где же те, кто живет в Братоне? – спросил мистер Моултри и его квадратная голова повернулась направо, потом налево. – Не вижу здесь ни одного черного лица! Чем они сейчас занимаются? Почему мы не видим здесь ни одного негра, который бы объяснил нам, что его соседям нужна помощь?

– Потому что они никогда не просят нас о помощи.

Сказав это, мэр выпустил клуб голубого дыма и его локомотив снова застучал шатунами.

– Даю тебе сто процентов, что все они сейчас находятся на берегу реки и строят дамбу, хотя ни черта без нас у них не получится, но они ничего не станут у нас просить, даже тогда, когда вода поднимется под самые крыши их домов. Леди не позволит им. Но жителям Братона нужна наша помощь, Дик. Так, как если бы вопрос шел о жизни и смерти.

– Будь у них голова на плечах, они пришли бы сюда за помощью! – продолжал гнуть свое мистер Моултри. – Черт, мне все уши прожужжали об этой Леди, я слышать про нее больше не могу! Кем она себя мнит, королевой, что ли?

– Сядь, Дик, – подал голос шеф Марчетте.

Шеф пожарной дружины был мужчиной с острым, как топор, лицом и пронзительными голубыми глазами.

– Сейчас нет времени на пустые споры!

– Черта с два! – мистер Моултри решил идти до конца и переупрямить всех и вся. Его лицо стало красным как раскаленная плита. – Я хочу, чтобы Леди сама явилась сюда, на землю белого человека, и попросила нас о помощи!

Требование мистера Моултри породило новую волну согласных и протестующих выкриков. Жена мистера Моултри, Физер, тоже вскочила на ноги рядом со своим мужем и принялась визжать:

– Да, черт возьми, мы хотим этого!

Имя Физер означало «перышко», но похожа она была больше на наковальню, чем на перышко. Рев мистера Моултри перекрывал все крики.

– Не стану я гнуть спину на ниггеров!

– Ты забываешь о том, Дик, – вставил мэр Своуп, пытаясь остановить крики протеста, – что они наши ниггеры!

Крики и шум начали замолкать, кто-то уже говорил что нужно спасти Братон от наводнения, потому что это наш христианский долг, им отвечали, что волноваться рано, потому что наводнение может оказаться не таким уж сильным и с Братоном ничего не случится. Мои отец и мама сидели молча и слушали, точно так же как и большинство других; вокруг нас выясняли отношения «луженые глотки».

Внезапно по залу волной начала распространяться тишина. Тишина начала наступать к сцене от входных дверей, где плотной толпой стояли пришедшие последними. Кто-то хихикнул, но смех тут же придушенно стих. Кто-то что-то пробормотал и шепотки двинулись дальше. Все оглянулись и увидели идущего через зал человека, толпа перед которым расступалась подобно водам Красного Моря. Люди не просто уступали дорогу вновь пришедшему – они шарахались с его пути.

Пришелец тихо улыбался. С виду у него было лицо совсем молодого человека, почти мальчика, его мокрые от мороси светло-каштановые волосы прилипли к высокому лбу.

– О чем это у вас тут такой крик? – спросил он. Несмотря на то, что он говорил с четко выраженным южным акцентом, можно было понять, что в свое время он получил отличное образование. – У вас какие-то проблемы, мэр Своуп?

– Э-э-э, нет, Вернон… никаких проблем. Верно, Дик?

Казалось, что мистер Моултри готов начать плеваться и шипеть. Лицо его жены под ее платиновыми локонами стало бардовым как свекла. Я услышал, как хихикнули Брэнлины и как кто-то шикнул на них, чтобы они замолчали.