Примерно посреди проповеди преподобного, когда его голос уже начинал тягаться силами с грохотом бури за окнами церкви, я внезапно понял кто именно устроился на скамье прямо передо мной.

Демон.

Эта девочка могла свободно читать ваши мысли. Это было общеизвестно. Вот так и теперь, как только мысль о ее присутствии пронизала мое сознание, ее голова начала поворачиваться ко мне и уже через мгновения она смотрела на меня своими черными, как уголья, глазами, взгляд которых вполне был способен заворожить ведьму в самую темную полночь. Имя Демону было Брэнда Сатли. Ей было десять лет от роду, у нее были огненно рыжие прямые волосы и бледная кожа, усыпанная крупными коричневыми веснушками. Ее густющие брови были похожи на ярких гусениц, а заметно несимметричные черты лица наводили на мысли о том, что когда-то какой-то охваченный трепетным ужасом христианин пытался сбить огонь с ее пылающей головки, причем использовалась для этого не менее чем лопата. Левый глаз Демона был больше правого, ее нос напоминал крючковатый клюв с двумя зияющими дырами, ее тонкогубый рот мог свободно бродить с одной стороны лица на другую. Демон оправдывала свое наследство на все сто; ее огненноволосая и рыжеусая мать выглядела натуральной сестрой пожарного гидранта, а ее рыжебородому отцу мог позавидовать любой свежевыкрашенный почтовый ящик. Само собой, что имеющая таких огненных родичей Брэнда Сатли была мало сказать странноватой – она была колдуньей, это точно.

Свое прозвище Демон получила тогда, когда в один прекрасный день на уроке рисования изобразила своего родного отца в виде отличного черта с рогами и раздвоенным хвостом, после чего во всеуслышание класса поведала учительнице рисования миссис Диксон, потребовавшей от нее объяснений, о том, что у ее папочки в дальнем углу гардероба хранится целая пачка журналов полных фотографий, на которых парни-демоны засовывают свои хвосты в дырочки демонов-девушек. В дальнейшем Демон пошла гораздо дальше разглашения секретов своей семьи: в коробках из-под ботинок она приносила в школу дохлых кошек, с приклеенными скотчем к глазам бедняжек медными пенни; на уроке творчества она смастерила из нескольких брусков зеленого и белого пластилина чудное кладбище, украсив все могилы аккуратными надгробными плитами с именами всех без исключения своих одноклассников с точными датами их смерти, результатом чего стала не одна истерика среди тех, кто вдруг понял, что никогда не дотянет до шестнадцати; она славилась мастерством пакостных розыгрышей с использованием собачьих какашек вместо начинки для сэндвичей и ходили слухи, что именно на Демоне лежала ответственность за разлив канализации в уборной для девочек в начальной школе Зефира в прошлом ноябре, когда кто-то тщательно закупорил тетрадными листами все сливные отверстия унитазов.

Спору не было, Брэнда была штучкой зловещей и странноватой.

И вот теперь ее королевское высочество зловеще пристально рассматривала меня.

Кривой ротик демона растянулся в извилистую улыбку. Как завороженный я смотрел в эти горящие черным огнем глаза, не в силах отвести взгляд, и только одна мысль крутилась у меня в голове: Она добралась до меня. С взрослыми всегда бывает так: когда тебе нужно до зарезу их внимание и ты готов сделать все, чтобы они обратили на тебя взгляд, их внимание витает за сотни миль от тебя; когда же ты хочешь, чтобы предки оказались вдруг на другой стороне Земли, они начинают преследовать тебя повсюду, отягощая ненавистной заботой. Глядя на Демона, я мечтал о том, чтобы хоть кто-нибудь из сидящих рядом с ней взрослых обратил на нее внимание, одернул и приказал повернуться и слушать преподобного Лавоя, но Брэнде не составило никакого труда сделать себя невидимой. Никто не замечал ее отвернувшегося от кафедры бледного веснушчатого лица, кроме меня, ее жертвы, которую она выбрала для себя в этот час.