– Прогуляемся до реки? – спросил он.

Я кивнула. Голос пропал, мозги растеклись, а сердце стучало о грудную клетку так, что мне казалось вот-вот выпрыгнет. Он протянул руку и поднял меня с бревна. От его прикосновения меня словно током прошибло. Разряд побежал от руки к сердцу, спустился по позвоночнику и заземлился через ноги, уходя в землю. Мне стало жарко. Кто-то крикнул:

– Тимур, ты уводишь самую красивую девушку. Она наша. Выбирай из своих.

– Теперь уже не ваша, – весело ответил Тимур.

Пока мы шли к реке, я пришла в себя. Тимур рассказывал про себя, про семью, про учёбу. Он держал меня за руку и мне казалось, что она горит. Ладонь вспотела, мне было неловко от этого. Тимур спрашивал про мою семью, про учёбу. В ответ я что-то невразумительно лепетала и отчаянно злилась. Мне казалось, что я говорю ерунду, что слова не складываются в предложения, что выгляжу я смешно и глупо. Мне хотелось плакать. Он спросил:

– Тебе правда понравилось, как я пою и играю?

Я кивнула.

– Мой инструмент – дудук.

Я не знала, что это такое и мне было стыдно в этом признаться, но он весело продолжил.

– Это дудка, её называют «циранапох», что переводится как абрикосовая труба или душа абрикосового дерева. Это армянская флейта. Хочешь послушать?

– А он у тебя с собой?

– Конечно.

И мы пошли к дому, где нас поселили. Тимур вышел с дудочкой, и мы снова пошли к реке. Он начал играть. Ни с чем не сравнимая мягкая, глубокая, бархатная мелодия лилась над рекой, сверху светила луна, лес шумел в такт мелодии за спиной, а по моему делу носились мурашки, словно тараканы, испуганные внезапно вспыхнувшим светом. Мурашки были колкие, щекотные и я не понимала, от холода они или от Тимура. Тогда я решила, что от свежего воздуха, исходящего от реки. Ну не могла же я так чувствовать себя от парня, которого вижу первый раз. Но я оказалась неправа. Это так действовал на меня Тимур. Рядом с ним я словно растворялась в воздухе, меня затягивало в водоворот его вселенной. Мы соединялись как две капельки ртути в одну. Мы думали одинаково, мы хотели одного и того же, мы договаривали друг за другом фразы. Когда мы расставались, мне не хватало воздуха, солнце сияло тускло и ветер морозил кожу, пощипывая её мурашками ожидания. Я думала так не бывает. О таком не писали в книгах, не рассказывали подружки. Я очень боялась, что Тимур меня не поймёт, но всё же спросила его, что чувствует он. И он чувствовал так же!

Я ревновала его безумно! Холодная волна накатывала на меня и лишала воздуха, когда он разговаривал с какой-нибудь девчонкой или улыбался не мне. На глаза наворачивались слёзы, сердце разбивалось в дребезги и мне казалось, что я больше никогда-никогда не буду рядом с ним. Мой мир рушился, его сносило ураганом, мощным цунами в океан одиночества и страха. Стоило Тимуру повернуться ко мне и взять за руку, шторм утихал, выглядывало солнце и грело его улыбкой, смеющимися чёрными глазами. Я не предъявляла ему претензий и не говорила о своей ревности. Я была слишком гордой, чтобы признаться в этом. Но ему этого было и не надо говорить. Он чувствовал меня даже на расстоянии. Говорят, что у каждого человека есть своя половинка, так вот мы были половинки одного целого и нам посчастливилось встретиться. Не всем в жизни удаётся найти свою половинку. Люди мечутся от одного человека к другому, сходятся, расходятся, обвиняя друг друга в своих неудавшихся мечтах. Придумывают друг друга, ломают, бросают и снова ищут. Сломанные души залечивают раны другими душами, а потом оставляют израненных любовью на поле боя. Раненые бойцы любви лечат свои раны другими людьми и нет конца этой битве. Свои раны они залечивают ранами других.