– Жё дуа тё дир кельке щоз… – начала я, стараясь не упустить ни одного звука.

Иву приподнял бровь и обратил уши в записывающее устройство.

Моё выступление с паузами и напряжёнными вдохами походило на тираду начинающего актёра, забывшего реплики посреди действа. Оценив всю пьесу и финальный аккорд «кеске тю понс дё са» (что ты об этом думаешь), Иву вставил пару непонятных французских фраз и, схватив меня за локоть, настойчиво попросил: «Пройдёмся?»

Наша история началась с Чайного домика. И с карнавалов по выходным. В задних комнатах за баром стоял огромный серебряный сундук с маскарадными костюмами. Каждую ночь с субботы на воскресение хозяева Чайного домика, в основном французы, а с ними датчанка Кэт и шотландец Сэм, наряжались в парики, жилетки, очки и юбки. И дружной компанией отправлялись в путешествие по открытым всю ночь барам и клубам, разбросанным по всему Фридрихьсхайму. Роман с Иву родился из зелёного парика и зелёной рубашки, найденных в сундуке, когда ребята впервые позвали меня принять участие в их ночном шествии по boese Partys. Сплочённой маскарадной командой мы пробивались через двухметровых охранников-африканцев в трёхэтажный транс-кокаиновый «Трезор». Врывались в танцевальную «Кассиопею» в разгар дискотеки. Взбирались под крышу артистического «Тахелеса», расположенного в бывшем гетто. Насвистывали народные шотландские песни в ночных трамваях, вторя голосистому Сэму. И выполняли миссию творческой шайки – разносить по городу карнавал. Разгуливая под руку в роли супружеской пары, Иву и я, получали от уличных прохожих и подвыпивших танцоров забавлявший нас комплимент: «Грюнемафия? You are so soooo cool, guys.» (Зелёная мафия? Вы такие классные, ребята.) Мы с Иву прониклись образом сообщников и ближе к утру отплясывали в тесном, но уютном клубе, расположенном прямо под крышей станции метро, не расплетая объятий. А потом, примостившись в плетёном кресле на людной террасе, отвернувшись от рассвета, целовались, мягко говоря, по-бразильски. Добрались до чайного дома мы, когда остальные участники марафона уже путешествовали по снам. Растратив ночной запас адекватности, мы нырнули в лежбище Иву. Раздевая друг друга, будто разделывая капусту, мы дошли до моих случайно в тему зелёных трусов. После чего я очнулась и строго метнула в его сторону строгий взгляд:

– Эй-эй, не всё сразу. В конце концов, это только первая ночь.

– And when then? (Ну а когда?) – Пролепетал он с надеждой.

– May be tomorrow. (Может быть, завтра) – не нашлась я ответить ничего оригинальней.

В начале недели после работы шило романтических злоключений привело меня вновь к Чайному дому. Иву дружески обнял и предложил пройтись по знакомым переулкам. Мы совершили традиционный променад по барам, где он по-джентльменски угостил Берлинером на последние деньги, а на обратном пути набрался серьёзности.

– Послушай, ты мне очень нравишься. Но ты очень молода для меня. Слишком молода… В общем, мы не можем быть парой. Ты мне скорее как сестра… Моя маленькая сестрёнка.

Я продолжала идти, но что-то внутри меня шмыгнуло и сорвалось в пропасть.

– Too young? – переспросила я, усомнившись в понимании его английского.

– Вот сколько тебе лет?

– Двадцать.

– А мне 29. Видишь? Слишком большая разница.

– Причём здесь цифры? Главное, чтобы людям было хорошо вместе. И что ты придумал? Лучше скажи честно. Если я тебе не нравлюсь, тогда… к чему весь этот карнавал?.. – выпалила я со сбитым дыханием, чувствуя, как холод проступает сквозь кожу, будто деревья сквозь плотный асфальт.

– Нет, ты мне нравишься, но… сама понимаешь… ничего не выйдет.