А так как я был достаточно знаменитым коком в нашем дивизионе тральщиков, то достаточно скоро к нам пришли дивизионные офицеры со своими продуктовыми картами, которые позволили мне разнообразить домашний ассортимент блюд.

На данном примере я убедился, что в восемнадцать лет не может быть заядлых курильщиков, это баловство не оперившихся юнцов, которым не обходим лёгкий толчок, чтобы они бросили курить. Мамы и жёны, хозяйки домашнего очага, если Вам надоели Ваши домашние курильщики, попробуйте оставить их без сладкого и кто знает, может это сработает и они бросят курить.

Во время службы произошло много событий о которых можно было рассказать, но это снова получиться другая история.

Перед дембелем, мне было предложено остаться на сверхсрочку, а когда я отказался, командир мне сказал.

– Хорошо служил, за время службы ты муки истратил больше, чем все коки вместе взятые до тебя. Не даром этот Новый год, офицеры встречали на корабле со своими женами и экипажем. А на последок жду от тебя, твои фирменные жулики.

Три раза за всю службу, мне давали отпуск и даже с билетами на самолёт, но я отказывался, не хотел рвать больное сердце матери и вот она, дорога домой…

Перед моим приездом дома рванула двадцати литровая стеклянная бутыль с рябиновой настойкой.

– Что ты мать переживаешь, встретила с салютом, – смеялся я.

– Проводов не было, хотела хоть встретить по человечески.

– А это как, поить твоей фирменной настойкой соседей. Однокашники все в городе, кого звать. Вот посидим своей семьёй и хватит.

За не хитро собранным на скорую руку столом, сидело три брата и мать. После третьей рюмки настойки, мать спросила у меня.

– Что дальше собираешься делать?

– В колхоз пойдёт коровам хвосты крутить, – сказал Вовка.

– Или за доярками бегать, – вторил ему Сашка.

– Нет, собираюсь в Москву на актера учиться.

– Много таких актеров в Москве.

– Попробовать надо.

– Ты уже пробовал, после учебы, в Горьком учиться.

– Это другое, коровы не куда не денутся.

– Как знаешь.

Мама подкопила мне денег, чтобы смог сынок приодеться после службы и на эти деньги, через пару дней после встречи поехал в Москву.

Столица нашей родины меня приняла не очень приветливо, в гостиницах Юность, Колос, Дом колхозника не нашлось для меня места, а в Космосе даже не пустили на порог. Всё для зарубежных гостей, которые везли с собой в Москву валюту, я для столицы оказался одним из многих граждан своей страны. В результате за два с полтиной рубля снял комнату у бабушки. На утро поехал по театральным институтам, но везде приём подходил к концу и меня даже слушать ни кто не захотел, даже доводы о том, что я пришёл со службы ни кого не трогали. Но мне повезло тем, что в коридорах институтов увидел многих актеров, которых до этого видел только на экране.

В одном из институтов решил идти до ректора, к которому пришел Ростислав Янович Плятт и только он на меня обратил внимание и спросил у ректора.

– Что за парень сидит в приёмной?

– Приехал с деревни и просится в наш институт, а у меня уже третий тур заканчивается.

– Но послушать ты его можешь?

В его кабинете, куда меня пригласили, я прочитал своё стихотворение "Военный госпиталь".

– А в парне определенно что-то есть, – сказал Ростислав Янович Плятт ректору, а мне сказал, – в следующем году я собираюсь набирать курс и тебя на него возьму, а сейчас поезжай домой.

Моей радости не было придела, и даже город показался мне более гостеприимным. Купив в столице подарки, уже на вокзале торт Птичье молоко и в дорогу почитать прессу. В одной из газет прочитал новость, что актер Ростислав Янович Плятт скончался. "Все равно в следующий год приеду и напомню ректору об их разговоре с Пляттом." – об этом я думал всю дорогу домой.