Репетиции в «Невском» шли полным ходом. К тому времени крепко встали на ноги «секретчики». У них появились импресарио и представительский автомобиль. Они ездили по всему городу и ясно кого из себя изображали. К нам они заскакивали уже как мэтры. Фома весь лучился счастьем. Но нашего лидера «попсовое творчество» по-прежнему мало трогало. В один прекрасный день, после того как я помог вытащить ребятам аппаратуру на сцену, Отряскин сказал:

– Поедешь к метро, встретишь саксофониста Орлова!

Как только новый участник группы в своем длинном плаще и с бородкой в стиле кардинала Ришелье показался на эскалаторе – этакая смесь стиляги с панком, – даже я, слепец, понял: это наш клиент. Но невольно отшатнулся.

Сразу по прибытии москвич Юра потребовал для себя клетку на время выступлений – чтоб не причинить увечий ни зрителям, ни музыкантам. Он выглядел настоящим берсерком. Внешность не обманула – стоило Орлову только схватить инструмент, началось истинное камлание.

Сам он однажды признался:

– От меня на улице собственные родители шарахаются. Отец вот так же: встретил в метро – и в сторону!

Юра был заражен особым московским эпатажем – разгульным, бесшабашным, шокирующим всё и вся. Сразу чувствовалась Первопрестольная.

В «Джунглях» он пришелся ко двору.

Позднее наш саксофонист здорово прогремел в обеих столицах, создав собственное авангардное детище – «Николай Коперник».

А богемная жизнь продолжалась. Один раз нас занесло к знаменитому на весь тогдашний рок-музыкальный Питер подвижнику – Коле Васин у.

Помню, Коля встречал гостей на пороге своей ржевской квартирки в балахоне, бородатый и умиротворенный, как и полагается святому. Он сильно смахивал на Демиса Руссоса.

Конец ознакомительного фрагмента.