Ее никто никогда не поддерживал, не хвалил. Хвалят и поддерживают любимых людей. А быть любимой ей было не суждено – ни родной матерью, ни приемными родителями.

Выходя замуж, она желала заслужить любовь мужа, нравиться ему не только внешне, но и тем, что что-то умела. Она частенько запиралась в ванной с охапкой книг по сексу, искала ответы на вопросы, которые волновали. Как научиться получать удовольствие? Как научиться доставлять удовольствие? И главное – как предотвращать беременность? Заиметь ребенка в шестнадцать лет значило покончить с собой в начале жизни.

…Старые воспоминания пробудили новую боль. В голове будто непогода разыгралась. От грома заложило уши. От молнии в мозгу начался пожар. В детстве она боялась грозы, пряталась под одеяло. А куда спрятаться от грозы в собственной голове?

Нервы дрожали, как струны, по которым ударили неумелой рукой. Подступала тошнота, в глазах кружилось. Знакомые симптомы. Предвестники потери сознания.

На слабых ногах, держась за стены, Актриса отправилась в спальню. Там ее спасение. Там ее единственный и самый надежный друг – средство от недомоганий. На прикроватной тумбочке, белой, как в больнице, имелся целый медицинский набор: пузырьки разных названий и разного применения, упаковки таблеток, пакетики с порошком. Упаковки надорваны, пакетики опустошены, пузырьки без крышек и явно без таблеток.

Хоть бы один полный найти!

Голова горела, будто с нее содрали кожу и обнажили мозги – они пульсировали, взывали о помощи, отказывались ясно мыслить. Дрожащими пальцами Актриса перебирала флаконы, потряхивала, бросала на пол. Боялась, что сама упадет. Упадет – не встанет. Умрет – никто не узнает. Хотя ее знает весь мир.

Вот оно одиночество…

Потрясла последний пузырек, услышала шорох таблеток. Вот оно! Поднесла к глазам. Намбутал. То, что нужно. Не считая, сыпанула горсть на ладонь, бросила в рот, запила первым, что попалось под руку – виски, стоявшим на тумбочке со вчерашнего дня.

Руки тряслись, плечи слабели, ноги не слушались, будто существовали отдельно от хозяйки. Беспомощное состояние. В точности как тогда, когда «друг семьи» ее изнасиловал.

Жизнь ее изнасиловала…

Хорошо, кровать рядом. Актриса упала на скомканные простыни, будто нырнула в прохладные волны. Закрыла глаза. Прислушалась к происходящему внутри себя – вроде приложила ухо к собственному телу. Когда же наступит облегчение?

Доктор говорил: минут через пятнадцать-двадцать.

Каждая минута длилась вечность. Наконец, шквальный приступ боли стал ослабевать. Тошнота отступила. Лоб покрылся холодной испариной. На голове будто выросла новая кожа и прикрыла мозги – они прекратили гореть и пульсировать. Вернулась способность соображать.

Облегчение наступило скорее всего от принятого алкоголя, потому что таблетки еще не успели подействовать. Ах, старый, добрый виски! Ее давний друг и заклятый враг…

Но не надо о печальном.

Тогда о чем?

О чем она думала только что?

Ах, да, о своем первом браке.

Актриса предпочла бы его начисто забыть, как о первой неудаче своей взрослой жизни, хотя, по сути, сама была еще  дитя. Ожидания не оправдались. Вырвавшись из-под опеки приемных родителей, она попала под опеку мужа. Вместо ребенка они зачали конфликт. Он желал много детей и жену-домохозяйку. Она желала много впечатлений и не собиралась запираться в четырех стенах.

Когда Джеймс объявил, что уходит на войну, она не огорчилась. Наоборот, вздохнула свободно и даже попервости поскучала без мужа, ведь никогда в жизни не жила одна. К свободе привыкаешь быстрее, чем к неволе. Через пару дней она ощущала будто и не замужем вовсе. Чтобы обеспечивать себя, устроилась на завод, производивший вооружение.